– Ого, это откуда? – поинтересовался Роман.

– Ну, мы занимались вместе кое-какими театральными делами. Александра, я же правильно помню?

Саша замерла, словно статуя.

– О, это прекрасно, мы с Юрием Абрамычем тоже любим театр! – воскликнул красный Леонов и обменялся взглядами с Бобровым. – И большие поклонники Цитрина, не так ли?

– О да, – любезно улыбнулся Бобров. – Один из моих любимых режиссеров. Мы работали с ним вместе какое-то время назад.

– Очень жаль, что не получилось поработать втроем.

– Очень жаль, да.

– Погодите, так вы работали вместе? – вмешался Роман, глядя то на отца, то на Боброва.

– О да, – натянуто улыбнулся Леонов. – У нас был кое-какой общий бизнес в четырнадцатом году…

– Общий проект, – уточнил Бобров, поднося к губам шампанское. – Мы были чем-то вроде двух крепостей, не так ли, Фома Владиленович?

– Да, – покивал Леонов, отправляя в рот оливку и шумно чавкая. – Очень жаль, что всё закончилось.

Стригоев не сводил глаз с Саши. Она чувствовала себя неловко, сбежать хотелось прямо сейчас, и чувство это усилилось еще больше, когда она услышала знакомый голос у себя за спиной:

– Саш, привет, это ты, что ли?

Боже, вот только тебя здесь и не хватало.

– Ой, Олежа, это что, Бобров?

Под руку Олег держал женщину немного ниже и сильно старше себя, в красивом синем пальто в пол и очках; через них она теперь внимательно рассматривала Боброва, которого раньше видела только по телевизору – пока он оттуда не пропал лет пять назад.

– Э, да. Здравствуйте. Мам, можешь пока заказать что-нибудь…

– Да-да, Олеж, конечно, я сейчас. – Маленькая женщина убежала к очереди в буфет, пока Олег с потерянным видом смотрел на Сашу. Саша нацепила улыбку и показала рукой на Олега:

– Простите, это Олег Руцкой, мы дружим. Он – адвокат по театральному делу.

– О, очень приятно с вами познакомиться, молодой человек, – протянул ему руку Бобров. – Занимаетесь правильным делом.