* * *

Я меряю шагами свои девять квадратных метров. Как дикое животное, бьюсь об стены. Меня раздирают ненависть и печаль, горькое чувство предательства.

Я схожу с ума.

Колочу матрас, стол, стулья. Мой сокамерник вжался в свою койку и в ужасе на меня смотрит, боится, что я вымещу свою ярость на нем.

Правильно делает, что боится.

Мне нужно кого-нибудь ударить, изуродовать, выпустить наружу свое страдание, которое мешает мне дышать. Но бью я стену. Пока наконец мне на помощь не приходит боль.

Тогда я падаю на нары и накрываю голову подушкой.

Тама… Я должен увидеть твое лицо! Услышать, что ты все еще меня любишь. Любишь только меня. Что не можешь без меня жить.

Я должен знать, что ты меня ждешь, что я кому-то нужен.

Я должен знать, что что-то значу для тебя, что что-то для кого-то значу.

Ты должна мне сказать, что ты меня не предавала.

Ты не могла так со мной поступить! Только не ты, Тама…

Прошел час, я снова на ногах. Моя правая рука вся в крови, я не могу пошевелить пальцами. И тогда я слышу какой-то шум. Он нарастает, приближается, распространяется по коридорам, будит камеру за камерой.

Я слышу голоса, звуки, шаги. Слышу боязливое перешептывание.

Что-то произошло. Но в тюрьме постоянно что-то происходит.

Я закуриваю и подхожу к окну. Я вижу, как на носилках выносят какого-то заключенного, он до подбородка накрыт белой простыней в пятнах крови. Он слишком далеко, я не могу различить его лица. Да и какая разница.

Его зарезали, он умрет.

Повезло.

* * *