Мне было шестнадцать, и я уже не знал, как жить дальше. В школу я больше не ходил и проводил время на улице и в барах.

Мне было шестнадцать, и я уже совершил убийство.

Вернее, это была самозащита, ведь убивать Даркави я не планировал.

Я жил на деньги, которые просил у Межды, когда они у нее водились. С парой друзей, которых я после этого потерял из виду, мы грабили частные дома, или я угонял машины. Мы нашли мужика, который скупал краденые вещи, и хозяина гаража, который платил нам за тачки сущий бесценок.

Маленькие воришки с мелкой добычей.

Я был царьком-самозванцем, заблудшим ребенком.

Я был никем.

Мне было шестнадцать, и я уже попробовал все существующие наркотики, но никак не мог забыть, что убил собственного отца.

Каждую ночь мне снилось, как я помогаю матери избавиться от тела.

Каждую ночь я умирал под градом его ударов.

Каждую ночь я плакал. И каждый день проклинал судьбу.

Мне было шестнадцать, и я стал алкоголиком, как Даркави.

Я пил, но не забывался, занимался любовью без любви, имел деньги, воруя их у других.

Пустое существование.

Так продолжалось до того дня, когда я встретил Маню. Однажды субботним вечером, который я не забуду никогда.

Я как раз собирался угнать тачку на одном паркинге у ночной дискотеки, и тут подошел он.

Это была его машина.

За пару секунд я оказался у него в багажнике.

Он остановил машину в пустынном месте. Поставил меня на колени и приставил к виску пистолет. Не ту машину я выбрал и должен был за это заплатить ценой собственной жизни. Мне эта жизнь была уже не нужна. Поэтому я не молил меня пощадить, я вообще не сказал ни слова. Я просто на него смотрел.

После этого мы больше не расставались.