– И ее дочь, – продолжал он, – живет по тем же высоким принципам, весьма преданная своему делу девушка. Ну а теперь, если вы чуть успокоились, моя жена могла бы предложить вам чашку чаю.

Мори выпрямился и, хотя полностью своими чувствами пока не владел, отклонил предложение – на это здравомыслия у него хватило.

– Спасибо, не стоит беспокоиться.

– В таком случае я уверен, вы хотели бы навестить могилу. Я вас провожу.

Они прошли на кладбище позади церкви. Ему была показана могила с простым кельтским крестом, и священник после короткой паузы, выбирая между сочувствием и любопытством, сказал:

– Полагаю, вы исповедуете нашу веру. Если так, надеюсь, мы увидим вас на воскресной службе. Слово – великий целитель. Вы остановились где-то поблизости?

– В «Прибрежной», – пробормотал Мори.

– Превосходная гостиница! Мисс Кармайкл, хозяйка, – наш хороший друг. – Убедившись таким образом в благонадежности незнакомца, священник представился с почти жалкой готовностью услужить: – Меня зовут Фодерингей – Мэтью Нокс Фодерингей, бакалавр искусств, к вашим услугам, сэр, если они понадобятся. – Поклонившись, он тактично удалился.

Оставшись в одиночестве, Мори продолжал смотреть на зеленый дерн, длинный прямоугольник которого на отожженном, но все еще слегка приподнятом торфе представлял собой печальные, полные смысла очертания. Там лежало то сладостное тело, которое он ласкал в юности. Именно сладостной и юной он теперь ее представлял – как в тот день на пустоши, когда жаворонок пел над вереском и ручеек журчал, перекатываясь по камушкам русла. Он увидел ее ясно, свежую и сияющую, с ладной фигуркой, рыже-каштановыми волосами и темными глазами, и молодость, живая молодость билась в каждой ее жилке. Не в силах больше выдержать этого, он облокотился о гранитный памятник и прикрыл защипавшие веки.

Сколько он так простоял, неподвижно и согнувшись, Мори так и не узнал. Его вывел из задумчивости легкий звук шагов по гравийной тропе. Он обернулся, поднял голову и чуть не рухнул. Там, восстав из могилы, перед ним возникла Мэри Дуглас, Мэри, в точности такая, какой он ее знал, какой представлял в мечтах всего секунду назад, и это устрашающее, призрачное видение усугублял прижатый к груди девушки букетик белых цветов. Он попытался крикнуть – и не смог произнести ни звука. Голова его пошла кругом, но он все-таки понял, что перед ним дочь Мэри, земная копия своей матери.

– Я, наверное, вас напугала. – Девушка подошла к нему, встревожившись. – С вами все в порядке?

– Да, – ответил он, смешавшись. – Мне так стыдно… Я очень глупо повел себя. – Пытаясь найти оправдание, он добавил: – Я был… совершенно не готов… Видите ли…