– Моя дорогая Кэти, я вас задерживаю, – извинился он. – Отрываю от ваших пациентов.

– Они не будут против подождать несколько минут, ведь не каждый день я принимаю гостей.

– Тогда позвольте мне сказать в двух словах, какую радость мне доставило… знакомство с вами. Надеюсь, эта счастливая встреча будет первой из многих, вы же понимаете, что я должен отплатить с лихвой за доброту вашего семейства.

Когда она проводила его до дверей, он прошел к своей машине и вернулся в гостиницу, взволнованно перебирая в памяти события этого удивительного, незабываемого дня. Печаль смешалась у него с каким-то радостным возбуждением. Он приехал, движимый самыми высокими мотивами, а вместо стареющей женщины, которая могла бы встретить его с упреками, даже со злобой, остаться безучастной к его предложению посодействовать ему исправить ошибки молодости, он нашел бедную трудолюбивую девушку, так нуждающуюся в его помощи, – и она ее обязательно получит. Он переживал потерю матери, это действительно был для него удар, поразивший в самое сердце. Но нашел утешение в этом милом дитя, которое могло бы, если бы не сложившиеся обстоятельства, быть его родной дочерью, и теперь именно ей, в искупление прошлого, достанется все его доброе влияние, мудрое и полезное, в общем, отцовское. Вот уж действительно, пути Господни неисповедимы, и не человеку о них судить.

Глава V

Глава V

В тот же вечер после ужина он договорился с хозяйкой, чтобы она предоставила ему гостиную. По счастливой случайности такая комната как раз примыкала к его спальне – большое удобное помещение с красивым камином, который, как заверила его мисс Кармайкл со знанием дела, «хорошо тянул». Уладив этот вопрос, он сделал междугородний звонок в Швейцарию, к себе на виллу.

Трубку снял Артуро и до смешного обрадовался, услышав голос хозяина. Мори распорядился, чтобы тот выслал ему клюшки для гольфа и кое-какую одежду авиафрахтом из Цюриха. Что касается почты, то слуге предстояло самому решить, какие из писем важные, и переслать их в Шотландию. Новости есть? Все идет хорошо, отвечал Артуро, погода отличная, они собрали все сливы, и Елена наварила десять кило джема, один из детей начальника причала болел, но сейчас уже поправился, и дважды звонила мадам фон Альтисхофер, интересовалась его адресом: что ей сообщить? Мори хоть и был ей благодарен за беспокойство, но, подумав минуту, ответил, что сам напишет мадам.

Однако позже, готовясь спать, он вдруг ощутил в себе перемену настроения. Он перебирал многочисленные события того дня, когда его неожиданно накрыла холодная волна самоосуждения. Как быстро он нашел утешение в перспективе осыпать Кэти своими благодеяниями. Как это дурно – забыть дорогую Мэри, принять дочь и стереть из памяти мать, лишь на секунду опечалившись. «Стареющая женщина, которая могла бы встретить его со злобой» – неужели он так думал о ней всего час спустя после того, как побывал на ее одинокой могиле? Никогда, никогда она не встретила бы его с другим чувством, кроме прощения и любви. Стоя в шелковой, украшенной монограммой пижаме, одной из тех, что специально были сшиты на заказ Груенманном в Вене, он воздел глаза к потолку и поклялся завтра с утра все исправить. Эта мысль его успокоила.