Пораженный ее словами, Сосновский растерянно повертел бритву в руках.

«Ей плохо! — с ужасом подумал он, пугаясь тишины.— Иначе она ни за что не сказала бы так!..»

Позднее, на работе, вспомнив, что нагородила жена, Сосновский чуть не застонал. Но уже по другой причине. Вера задела самое больное место. Порывы и намерения у него всегда были благородные. Он всегда желал, чтобы хорошо было всем. А что получалось? Если б он осуществил хоть половину того, что просила душа, и не делал половины того, что втайне считал недостойным, по жизни можно было бы идти с высоко поднятой головой. А так?.. Что мешало ему оставаться самим собою? Обстоятельства? Неодолимые препятствия? Боязнь за дорогое? Было, понятно, и это. Но было и другое — инертность, осторожность делового человека, нежелание начинать что-нибудь первым. Убеждение, что и без тебя кто-то изменит, что нужно, к лучшему и скорее всего так, как хочется тебе. А пока суд да дело, пусть идет, как идет. Надо быть трезвым и не пренебрегать расстановкой сил. Так поступают все дальновидные…

Но заводские заботы, навалившись сразу, едва Сосновский вошел в свой кабинет и уселся за письменный стол, вскоре заслонили ночные сомнения.

Хозяйственный год закончили хорошо: перевыполненная программа, сверхплановое накопление, премии. Но не было секретом — завод в прошедшем году работал без напряжения. Совнархоз заметил это, учел и взвалил более тяжелую ношу — нельзя, да и несправедливо по отношению к другим начинать семилетку налегке. И опять вдруг обнаружились слабые звенья, узкие места.

Чтобы не оказаться в безнадежном прорыве, понадобилось, не откладывая, браться за механизацию и автоматизацию производства, дать широкую дорогу рационализаторам. Угрожало еще одно. Завод выпустил несколько машин новых марок — МАЗ-500 и МАЗ-503. Но разрыв во времени между выпуском прежних и новых машин был так велик, что приходилось расплачиваться.

Разумел ли Сосновский все это раньше? Конечно. Даже знал, что придется платить за временные успехи. И все-таки молчал: текущие дела представлялись более важными, чем отдаленное будущее. Надеялся — выпадет случай, и все наверстается!.. Слова жены, получалось, имели отношение и вон к чему…

Переключив телефон в приемную и предупредив, что не принимает никого, он долго ходил по кабинету. Постепенно вырисовывалось решение: посмотреть, что делается на других заводах, перенять у них лучшее.

Когда позволил заходить сотрудникам, первой неожиданно заявилась Дора Димина. Расстроенная, села в предложенное кресло и стала разглядывать ногти.