— Ну вот и добро. Во всяком случае, повременим покамест.

Директор снова накрыл ладонями уши и углубился в чтение.

Работал с ним Сосновский давно и потому не обиделся на бестактность. Более того, он почувствовал облегчение — директор дал иное направление его мыслям. Пройдясь по кабинету, вышел в приемную. Но там его ждала настоящая беда: волнуясь и мямля, испуганная секретарша сообщила ему, что звонили из дому — у Веры Антоновны приступ.

3

Вера заболела, и сразу стало видно, как они нужна дому. Засохли цветы в вазонах. Домоуправление прислало напоминание насчет квартирной платы. Максим Степанович уважал на работу голодный, а вернувшись домой, ума не мог приложить, с чего бы начать и что делать. Юрий чуть не каждый день опаздывал в институт. В комнатах, где раньше был строгий порядок, чистота, все словно постарело, покрылось пылью. На кухне и раковине валялись немытые тарелки. В ванной под умывальником росла куча грязного белья. Испортился радиоприемник, и никто не мог собраться отнести его в починку. Леночка о Соней стали приносить тройки. Учительница музыки жаловалась, что они разучились играть. Даже кот Мурча — любимец всей семьи — ходил но комнатам как потерянный.

Говорят, мужчина в семье как столб и заборе. Упадет столб — повалится весь забор. А женщина, мать? Про нее говорят иначе: мать дом не построит, а детей вырастит. Иначе говоря, она — сама жизнь, без нее нет ни семьи, ни завтрашнего дня.

Юрий не допускал мысли, что с матерью может случиться что-нибудь неисправимое. Поболеет и встанет, с каждым такое случается. Но в то же время он как бы осиротел, перестал чувствовать материискую волю над собой — ее шумные возражении, ее молчаливую поддержку, советы, угрозы, похвалы. И это теперь!..

Он несколько раз собирался подойти к матери, сесть у ее ног и поговорить по-хорошему, не срываясь на крик, как до этого. Но всегда кто-нибудь мешал: или грустный суматошный отчим, заботы которого только раздражали, или сестры, чьи ласки и печаль казались не вполне искренними, или гости.

Чаще других бывала Кашина. Юрий не мог понять, зачем она приходит и почему ее так приветливо встречает мать. Внимательно оглядев спальню, перетрогав почти все вещи, Татьяна Тимофеевна опускалась на пуфик и принималась сочувствовать. Но было заметно, что и больная хозяйка дома и гостья тайком следят друг за другом, ищут, о чем бы можно было позлословить, и очень довольны, когда что-нибудь находят. Приветливо улыбаясь, Татьяна Тимофеевна говорила быстро, не давая перебивать себя, но в то же время примечала все.