Закрыв крышку, он подошел к перилам балкона и посмотрел на воду, которая далеко внизу блестела в свете огней. Бесконечно далеко, но несмотря на это, полностью видимый, возвышался его отель, будто большая деталь «Лего» над всеми остальными зданиями. Он даже мог разглядеть в окне крошечный луч света от торшера, который он оставил зажженным.

Не только высокие здания, огни фонарей и запахи отличали Хельсингборг от такого города, как Копенгаген. Даже звуки здесь были другие. Это был большой город со всеми вытекающими отсюда последствиями. Такими, как резкий скрип с трамвайных путей на другом берегу, постоянный гул автомобилей, а еще сирены, постоянные сирены.

Не так, как в Нью-Йорке, но близко. Независимо от времени суток. Из любой точки почти всегда можно было услышать далекий вой, как будто где-то постоянно был пожар или ограбление банка.

Что это было на этот раз, он мог только догадываться.

Но из отдаленных, являвшихся частью общего звукового фона, они превратились в более громкие и теперь звучали так, как будто находились в паре сотен метров. Он перегнулся через перила и вскоре увидел, как на набережной и неровной поверхности воды отражаются голубые всполохи.

Они уже близко. Так близко, что их выключили.

Мысль о том, что, возможно, они охотятся за ним, не успела развиться из зачаточного состояния, когда ее прервало озарение совершенно другого толка, вместе с тем, как мигающий синими огнями гражданский автомобиль подъехал по мощеной набережной и остановился перед домом.

Именно тогда, в свете фар, он увидел тело, лежавшее прямо под ним в позе, которая даже была не позой, а скорее грудой чего-то, что когда-то было человеком.

Не зная, как реагировать, он просто стоял там и пристально смотрел. Как будто замереть его заставила ошибка в программном обеспечении. Как будто все противоречивые эмоции друг друга отключили, и единственное, что он мог, – смотреть вниз на двух полицейских, которые с яркими фонариками в руках подходили к телу, в то время как позади них затормозил светло-голубой фургон.

В конце концов из оцепенения его вывел голос, заставив обернуться к бильярдной и квартире. Голос, который громко и четко сообщил, что это полиция.

56

56

Мортен Хейнесен вышел из машины, включил фонарик и пошел вперед по мостовой. По такой же неровной мостовой, на которой он несколько лет назад подвернул ногу во время пробежки. Позади себя он слышал, как Юли Бернсторфф закрыла дверь машины и последовала за ним. От стука ее каблуков по круглым камням он снова почувствовал боль на внешней стороне правой ступни. Как будто боль всегда там была и просто ждала, пока он вернется сюда и опять неудачно наступит на камень.