– Мы не побеспокоим вас, – произнес один, глядя на Сигрид. Она проснулась и села, прижимаясь ко мне.

– Мы только хотели согреться, – добавил второй.

Я заметил, что они приехали на двух лошадях. Они стояли, уставившись своими большими глазами на огонь, который очень пугал их.

– У нас нет ни трута, ни огнива, – снова раздался голос первого.

– Кто-то их украл, – добавил второй. – Прямо перед тем, как нам надо было ехать дальше. Надо было бы вернуться… Нам следовало вернуться.

– Скорее всего, это сделал тот мальчишка раб, будь он проклят.

– Будь он воистину проклят, – ругался второй. – Тот, кто ворует у Божиих людей, будет гореть в аду…

– Куда вы направляетесь? – поинтересовался я.

– К датскому конунгу, – послышался ответ. – Мы хотим поведать ему о Белом Христе и крестить его, если он пожелает. Мы расскажем ему, что ледяное озеро ждет всех некрещеных.

Я хотел сказать тем двоим, что им бы лучше развернуться, что Свейн Вилобородый не пощадит того, кто будет рассказывать ему о ледяных озерах и крещении. Я чувствовал руку Сигрид на моей руке, как сильно она ее сжала, понял, что она была очень напугана. Она не хотела, чтобы эти два монаха провели эту ночь здесь, вместе с нами, я тоже этого не хотел. К тому же считал, что если мальчик и украл у них трут и огниво, то по заслугам. И более того, меня осенило, как мы могли перебраться на остров.

Было бы неправдой сказать, что я не хотел их убивать. Когда мои сыновья услышали эту историю в первый раз, они сразу же сказали, что я не должен был так поступать, что я повел себя как грабитель. Но я был уже подготовленным йомсвикингом, умел сражаться и убивать. Я был молод и силен, а Сигрид сидела прижавшись ко мне, и хотела лишь одного – чтобы эти двое исчезли. Я поднялся, держа в руке свой датский топор, пошел к деревьям, взял лошадей монахов и привязал поводья к ветке. Эти двое смотрели на меня, и, скорее всего, подумали, что я оказал им услугу, потому что они кивнули мне, и слова благодарности были уже готовы слететь у них с губ, как я внезапно ударил тупым концом топорища в глаз одного из них. Другого я сначала стукнул по голове, а потом ударил по шее. Он перевернулся на том месте, где сидел, а я не знал, убил ли его, или же он просто потерял сознание, но больше не шевелился. Тот, которого я ударил в глаз, шел, шатаясь, между деревьев и вскоре скрылся из виду, мне было слышно, как хрустели ветки под его ногами, как он кричал и молился.

Я быстро обыскал того, что лежал возле костра, но не нашел ничего, кроме кусков шкуры и связки ниток. Сигрид запустила руку под его куртку и достала оттуда распятие, которое сверкало при свете пламени. После этого мы сразу же оттуда уехали, забрав лошадей монахов. Я хотел их обменять, когда доберемся на Фюн, и распятие тоже, если в нем был драгоценный металл.