А после он сам собрался уходить, как чуть стемнело. Самые короткие ночи нынче стояли: неверная заступа, ненадёжное укрытие. Потому приходилось торопиться. Проворный Брашко собрал всё в дорогу. Часть вещей он уже накануне унесть из стен крома смог. Прихватили они с собой в путь и троих кметей из ближников. Остальным велено было выезжать после Купалы и сразу к Велеборску. Останавливать их силой Чаян не мог: люди вольные.

Стих уже шум голосов по всему терему. Как бы ни будоражила подготовка к празднику всех без исключения, а усталость своё всегда возьмёт. Загулялись девицы и женщины до часа позднего — да и они разошлись по горницам после посиделок в беседе и рукоделия. Только Леден с Брашко, казалось, не спали теперь. Проверили ещё раз сумы дорожные и седельные, оружие навесили на пояса.

Отрок волновался, конечно. Да и Леден тоже — чего скрывать. Всё взором внутренним к воротам детинца обращался, взывал то к Макоши, то к Перуну, чтобы позволили они с любимой там встретиться. Отрок ушёл — передать княгине, что, коли она сумела княжну подменить, то пора выводить её из терема. Сам Леден подхватил вещи и тропами не самыми хожеными к воротам направился.

Всё вглядывался он сквозь зыбкую мглу прозрачной тёплой ночи, силясь разглядеть впереди хоть что-то. И сердце вздрогнуло, заколотилось, как заметил он у ворот фигурку хрупкую, закутанную в тёмное: чтобы в глаза не бросалась. А рядом — Брашко, который всё озирался по сторонам настороженно и боязливо.

Открыли створки кмети подручные, ни слова лишнего не сказав: уж много всего за дни эти напряжённые и суматошные было сказано-оговорено. Леден тоже смолчал, пусть и хотелось перемолвиться с княжной хоть парой слов. Лишь встретился он взглядом её, тёмно-зелёным, как повернулась к нему, закрытая повоем до самого носа. И всё ему стало ясно, сразу буря в душе успокоилась, которая спать не давала толком. Он обнял Елицу за талию, до опьянения чувствуя, как жмётся она к нему, и вышли они вместе прочь. Не суетясь, но и шагом поспешным. Прошли по улице мощёной до постоялого двора, где ждал их Зареслав с людьми своими и лошадьми подготовленными. И такой долгой эта короткая ночь до утра показалась — будто не дождаться никогда, как можно будет посад покинуть. Лишь открылись ворота — выехали прочь из Остёрска, степенно мимо стражи, а там, как минули ров — пустились галопом.

Пропал скоро город за стеной леса. И никто не говорил друг с другом, пока не отдалились от него на несколько вёрст. Тогда только чуть шаг приостановили, чтобы обсудить-решить, что дальше они делать будут. Разлилась уже щедро заря по небу, золотя облака редкие, заставляя светиться их сияющей каймой. И посветлели глаза Елицы, которая так рядом с Леденом и держалась всё дорогу — и никто её в сторону оттеснить не пытался.