Леден коснулся её дрогнувшего живота, приподнял ткань — и провёл губами по обнажённой коже вниз.

— Леден… — выдохнула Елица, запуская пальцы в его волосы, словно остановить вдруг захотела.

Он не ответил ничего, только вжался ртом между бёдер, остро ощущая запах и вкус её вожделения. Провёл языком до лона самого — и Елица качнулась ему навстречу. Он принялся ласкать её неспешно — и голову вело от того, как изнемогает она, как стонет тихо, прерывисто, словно сама стыдится того, что происходит. То пыталась она свести колени, то разводила их шире и перебирала его волосы на затылке, то и дело сжимая в кулачке до боли — тогда вскидывала бёдра и шёпотом умоляла не останавливаться. А после вздрогнула вдруг, заметалась, выдыхая протяжно. И он сам едва не бросился к пику, как разлился по языку вкус её наслаждения.

Елица замерла, раскинувшись, комкая пальцами траву под ладонями. И грудь её ходила рвано, блестели капельки пота над губами яркими, что маковые бутоны. Леден снова обнял любимую, любуясь отражением неги на её лице, стараясь не обращать внимания, как рвёт штаны плоть собственная. Он провёл пальцем по губам княжны, приводя в чувство — и она приоткрыла их, испуская тихий вздох. Взглянула туманно и обвила шею руками.

— Никогда не было так… — шепнула.

И подтолкнула Ледена в грудь своей, приподнимаясь, заставляя перекинуться спиной на землю. Быстро справилась с гашником его и спустила порты, явно торопясь, дыша часто, жарко и пряча от него шалый взгляд. А после приподняла подол и сверху опустилась, потёрлась, позволяя ощутить влагу её желания ноющей в напряжении плотью. Леден запрокинул голову, втягивая воздух сквозь зубы, исторг из горла тихое рычание, как приняла она его в себя, задвигалась неспешно, покачиваясь и комкая рубаху его на груди горячими пальчиками.

Леден дотянулся до её ворота, развязал тесьму и спустил с плеч, обнажая грудь вожделенно полную, с тёмными розовыми сосками. Залюбовался тем, как колышется она при каждом движении Елицы, как переплетаются тонкие прядки разметавшихся волос на светлой коже. Сел, поддерживая княжну под спину, и вобрал одну мягкую вершинку в рот, перекатывая языком, сминая губами. А после — другую. Елица всё приподнималась и опускалась быстро, отрывисто, гоняя по телу его раскалённые волны, заставляя сокращаться мышцы — и расслабляться в накатывающей неге.

Невероятным блаженством было — держать её в руках, зная, что она его без остатка. Слышать стоны её, поначалу тихие, и всхлипы — всё громче и громче. Своё имя на губах, чуть приоткрытых, сухих от разгорячённого дыхания. Ощущать вкус кожи с лёгким ароматом трав и речной воды. И познавать её всю — самые сокровенные уголки её тела: руками, ртом, естеством самим.