— Что же, княжна боярышню на себя выменяла? — показалось, едва не плача спросил Брашко, как зашли они в укрытие.

— Как видишь, — заставил себя говорить Леден.

Да уж отроку следовало всё рассказать.

— И что же теперь? — глаза того и вовсе округлились от ужаса.

Хоть и готовится он стать кметем по осени — а всё равно ещё порой как мальчика малый, который ещё и портов не надел.

— Гроздан обещал косляков прочь отослать, — продолжил Леден, будто сам себе вслух решил всё проговорить, в голове уложить крепче. — И людей собирается к Радиму отправить. В Радогу. Привезти его сюда, чтобы обряд провесть. Разорвать их связь. Перехватить их надо. Выглядчиков к стану их отправлю. Чтобы не пропустили.

Брашко только кивнул на его слова, но промолчал, ожидая, что Леден ещё скажет. Но тому не удалось из себя больше ни слова выдавить. Теперь уйти придётся — будто жилу из нутра у себя вырвать — ведь как княжну совсем без своего пригляда оставить, хоть и сейчас он не видел, что Гроздан с ней в этот миг творит? Аж перед глазами темнело, как представишь. Но Елица решила всё. А он понимал, что пока не прибудут войска с трёх сторон, другого им не оставалось. Надо внимание Гроздана распылить, отвлечь победой, что уже витала ясно перед ним. Из-за тщеславия своего и гордости, что застили, обласканные, его взор, он многое может не увидеть. Только бы руки его княжны не коснулись. Иначе Леден просто отрубит их ему: с живого или мёртвого тела.

— Завтра мы снимемся с места и уйдём, — помолчав, добавил он к сказанному. — Только недалеко. С Чаяном встретимся, где договорились. А там уж пусть на себя пеняют.

Он вздохнул, успокаивая в голове все мысли, взывая к обычной своей холодности, которая теперь всё чаще ему изменяла. Но он пытался проникнуться той уверенностью, которую передала ему Елица. Всё хорошо будет. Он не допустит, чтобы случилось с ней скверное. Как может, будет стремиться скорее её себе вернуть.

Не стали выжидать долго: поутру начали становище сворачивать, зная уж, что наблюдают за ними соглядатаи Гроздана. Коль хорошенько в кустах пошарить — так и надутся, небось: следы их — уж точно.

Там отправились навстречу Чаяну. Все пути, по которым он должен был к Велеборску двигаться, они уж заранее обговорили. И постарались забыть о тех обидах, что между ними ещё висели. Не мог простить Леден брату, как тот хотел у него Елицу силой забрать; а Чаян и вовсе всё принять пытался, что не его она выбрала. Трудно ему было, памятуя о том, что редкая девица или женщина ему вообще когда-либо отказывала. Да на том хоть спасибо, что помочь не отказался, что не стал вредить ещё больше.