— Не будет счастья, верно, — вздохнул Остромир и усмехнулся горько. А после взор на Ледена перевёл. — Ты поменялся, гляжу, княжич. А я ведь и в тот день, как вы сюда приехали, многое увидал между вами, во что верить не хотел. А вона как всё обернулось.

— Я счастлив, что всё обернулось именно так, Остромир, — спокойно улыбнулся Леден. — И прошу не пытаться помешать мне только из одной обиды. Дело это пустое.

Староста хмыкнул громко, так, что даже кмети на своих местах подобрались настороженно: кто знает, чего от него ждать?

— Ты-то чего скажешь, Радим? — он взглянул на сына.

Тот понурил и без того ссутуленные плечи.

— Я не могу её силой удержать, — почти прохрипел. — Наверное, не имею права — Боги не простят. Пусть идёт, счастье своё обретает рядом с тем, кого душа её просит. А я переживу как-то.

Елица протянула руку через стол и сжала пальцами его ладонь — да он отдёрнул. Встал порывисто и вышел прочь из избы — все только взглядами его проводили растерянными. И тяжко на душе стало от того, что столько невзгод причинила Елица мужу, столько печали поселила в сердце. Но верила она, что Радим и правда свыкнется и забудет всё со временем.

Тут уж и справил обедню хорошую Осмыль для гостей, когда понятно стало, что вражды между мужами, которые с Елицей оказались связаны, да по-разному, не случится. Хоть и становилось его лицо мрачным время от времени, словно он к мысли той неприятной всё возвращался, что сын его, едва отыскавшись, обретши жизнь потерянную, что-то в ней не удержал.

Долго тянуть с обрядом не стали. Позвали наутро волхва того, который соединял судьбы молодых на капище пять лет назад. Тот губами покривил, конечно, поворчал, что негоже связь, данную Богами, рвать. Но принесли требы щедрые остёрцы на капище — Перуну, а там и Богиням, под чьей дланью и брал Радим в свой род Елицу, княжескую дочь — и волхв успокоился.

Признаться, тревожилась Елица накануне, что лихо какое случится с Радимом: ведь тот, как из избы выскочил в пылу разговора, так до утра самого и не появлялся. Рассказала после Сияна, что пришёл на рассвете только, кажется, во хмелю слегка. Да и завалился на лавку свою — так и проспал до того мига, как пришлось на капище идти. А сейчас стоял, всё ещё смурной, но не сопротивлялся больше ничему.

Хоть и нужно было Елице рядом с ним находиться, пока обращался к Богам волхв с просьбой не гневиться на то, что нарушают благословение их два сердца неразумных, а чувствовала спиной взгляд Ледена. Словно не с мужем сейчас расходилась в стороны, а другого обретала в этот самый миг. И хотелось обернуться, посмотреть в глаза его хотя бы коротко, но она стояла смиренно, ожидая, как завершится обряд и разрубит на требном столе волхв два кольца — те, что носили на гривнах своих она и Радим.