— Это… — едва слышно сказала она. — Коли, это то, что я думаю!
— Это… —
— Коли, это то, что я думаю!
— Я же говорил, у меня есть связи.
— Я же говорил, у меня есть связи.
Мисаки с трудом скрывала эмоции на лице.
— Так… я милая снаружи, но твердая и темная внутри, — она посмотрела на Коли, а пальцы предательски сжали оружие. — Думаю, я должна быть оскорблена.
— Так… я милая снаружи, но твердая и темная внутри, —
— Думаю, я должна быть оскорблена.
— Как леди Широджимы, да. Как боец, ты не можешь возражать.
— Как леди Широджимы, да. Как боец, ты не можешь возражать.
— У меча есть имя? — тихо спросила Мисаки, боясь, что если заговорит громче, Коли услышит дрожь восторга в ее голосе.
— У меча есть имя? —
— Пока мы работали над ней, мы призвали ее Мисаки-денья. Когда ты используешь ее на улицах, название может выдать твою личность. Я подумал выбрать твое прозвище, так что назвал ее Сираву-денья. Может Сираденья, если вкратце?
— Пока мы работали над ней, мы призвали ее Мисаки-денья. Когда ты используешь ее на улицах, название может выдать твою личность. Я подумал выбрать твое прозвище, так что назвал ее Сираву-денья. Может Сираденья, если вкратце?
— Дочь Тени? — Мисаки приподняла бровь. — Чересчур драматично, не думаешь?
— Дочь Тени?
Чересчур драматично, не думаешь?
Коли скрестил руки.
— Я посчитаю, что это спасибо.