– Я полагаю, в эту ночь нам лучше и не ложиться спать, – заметил унтер-офицер. – Кто знает, что может случиться!

– Как наш скот мычит и блеет, – сказал Антон – Корова рвется с привязи, бьется головой, словно чувствует приближение врага.

– Я вам говорю, что происходит нечто особенное; жара невыносимая!

– Туила, не можешь ли ты узнать, не успокоились ли твои земляки? Объясни им хоть ты в чем дело.

Дикарь только покачал головой. – Я схожу, господин, но добром с ними ничего не поделаешь. Они безусловно верят каждому слову жреца!

Он выскользнул из дома, но среди ночи снова появился. Коричневое лицо его стало серым, он имел вид испуганный и молча глядел на белых.

Фитцгеральд испугался. – Туила! – воскликнул он. – Наверно случилось несчастье… Говори все!..

Островитянин дрожал всем телом. – Ребенок умер! – произнес он через силу.

– Боже милосердый!

– Колдун говорит, что ото только начало бед, – продолжал Туила. – Все, что есть живого на острове, должно погибнуть, так как боги оскорблены, нарушено табу…

– И ты тоже струсил, Туила? Ты опасаешься за свою жизнь?

Дикарь боязливо оглядывался. – Как знать! – вздохнул он.

– Слушайте! – воскликнул Аскот.

Из лесу донеслось погребальное пение. Казалось сюда приближались воющие женщины и возле дома ненавистных белых они особенно напрягали свои голоса, словно предупреждая врагов, чтобы они ожидали страшного мщения. Вой их звучал яростным гневом.

Туила забился в дальний угол. – Они не должны меня видеть здесь, – прошептал он, – иначе я погиб.

Фитцгеральд подошел к открытому окну. При ярком лунном свете перед домом туземцы плясали свой воинский танец, причем они делали страшные гримасы и от времени до времени трубили в раковины, так что стон стоял в воздухе. Они потрясали копьями, бесновались, как умалишенные, но не осмеливались подходить к дому ближе чем на сто шагов.

Женщины держались отдельной группой и страшно вопили. они показывали белым тело умершего ребенка и произносили какие-то слова, звучавшие страшной угрозой.

– Гнев Пеле поразит вас! Мы убьем вас и ночные духи пожрут ваши души!.. Проклятие на вас! Будьте прокляты!

Унтер-офицер покачал головой. – Бедный мальчик! – сказал он. – Я ведь в самом деле не мог же повредить ему таким вздором, как апельсин!

– Пустяки, друг мой, не задумывайтесь над этим. Разумеется ядовитое питье жреца убило ребенка, можете быть уверены в этом!