Подперев подбородок кулаком, Ян читал разложенные на коленях документы. Загорелая кожа, в свете огненных бликов, отдавала желтизной, как истертые страницы книги. Коротко кашлянув, Ян поправил очки, проведя ладонью по лбу, покрытому испариной. Прозрачные стекла отразили языки пламени. Лина впервые видела мужа в очках, даже не предполагала, что он в них нуждается... Упрекнув себя в невнимательности, она обошла кресло, склонилась и обняла широкие плечи под мягким домашним пиджаком:

– Что читаешь?

– Отчет с экспериментальной плавки, – не отрывая взгляд от бумаг, Ян рассеянно похлопал ее по руке.

Лина выпрямилась, бесцельно прошлась по комнате, переставила местами фарфоровых купидонов на каминной полке, изменила композицию из серебряных рамок со свадебными фотографиями на широком столе. Вгляделась в черно-белые портреты жениха и невесты: бледные лица принадлежали незнакомым людям, которые жили один день, потом исчезли – кто занял их место? Качнув головой, она поправила диванные подушки, разложив по цвету, скользнула взглядом по корешкам книг, запертых под стеклом в высоких, от потолка до пола, шкафах. Но, читать не хотелось.

Она остановилась напротив окна. Пустился дождь, стекал крупными слезами по стеклу и дробно бился о карниз. Приблизив горячее лицо, Лина пыталась разглядеть в темноте очертания сада, но ничего не увидела. Взглянув на часы, механически подсчитала время в Эл-Эй. Она часто так делала: жила одновременно в разных часовых поясах... Сейчас, на берегу Тихого океана день, и солнце золотит кончики эвкалиптовых деревьев вдоль улицы, они медленно дышат, испускают эфир, мешая со сладостью цветов и соленым ветром с побережья. Душистый запах настолько плотный и объемный, что в нем можно плыть, как в воде, что настойчиво стучит в окно, рисует на стекле скулы, стекает по подбородку… Сцепив ладони за спиной, Лина мысленно продолжала точные штрихи, вторила взглядом за секущимися линиями. Где он теперь?.. Должно быть, работает в студии или отсыпается дома после гастролей, а может, его даже нет в городе.

Вздохнув, она отвернулась и натолкнулась на всепонимающий взгляд поверх очков. Неровный свет подстегнул воображение: показалось – тени бросились в складки у плотно сжатого рта, искривив гримасой.

– Ты закончил с отчетом?

– Почти.

Лина натянуто улыбнулась, пытаясь распрямить плечи под грузом сожаления и вины. Как прекратить это безумие? Она понимала, что могла любить Яна, встреть его раньше, до того, как в груди разрослась бесплодная пустыня. А теперь? Теплые чувства к мужу, заставляли терзаться двойным стыдом, словно она предавала сразу двоих. Но, горькая ирония заключалась в том, что никто из мужчин не претендовал на ее чувства. И время, на которое она уповала, тоже предало ее. Трещина, которую она обнаружила в Мадриде, расширялась с каждой минутой. Непрерывно занятая гостями и посиделками с Натали за полночь, Лина только недавно обнаружила, что спит одна. Она даже не запомнила день, когда муж перебрался во вторую спальню.