Ступая тремя ступенями с мягкими прожилками мха, Лина переступала порог, представляя, как долгими вечерами зябнет в темноте, выучив назубок монотонные аккорды сквозняков. Палящее солнце Мадрида, полуденный зной и медлительная сиеста, остались в другой жизни. Но, она ошиблась: дом встретил приветливым теплом каминов и котельного отопления; яркий свет электрических люстр и светильников мягко заливал холл. О длинной истории напоминали лишь толстые стены, потолочные балки, деревянные проемы и отреставрированные дубовые панели. Классический британский интерьер одомашнивал яркий текстиль, мягкие кресла и сливочного оттенка стены. Массивная мебель красного дерева выступала величественными островами в свете зажженных свечей, оплывающих в серебряных канделябрах. Запах горячего воска и дров вместе с неровным светом, смягчающим линии, усмирял торжественность и окутывал ее уютом.
Лина трудно свыкалась с ролью хозяйки большого дома, ещё труднее, чем с ролью жены. Она стеснялась пожилую пару помощников, которые жили в маленьком флигеле позади гаражей и ожидали от нее распоряжений. Рослая Ханна колдовала на кухне любимые пудинги Яна и управляла прачечной в цокольном этаже. Найджел, худой и остроносый как багор, исполнял обязанности дворецкого, когда Олсены принимали гостей и присматривал за садом. Муж с женой придерживались строгой субординации, называли Лину «мадам», не улыбалась и чопорно кланялась при встрече. Лина не могла отыскать верный тон, каждый раз в общении с ними испытывая принужденность. Она находила общий язык, только с их тремя внучками – студентками местного колледжа. Они приходили после занятий помочь с уборкой. Девушки болтали, рассказывали новости, сплетничали и смеялись, когда были уверенны, что их не слышит Найджел.
Весть о приезде Олсенов распространилась по городу, как пожар суховеем. В дом потянулись с визитами соседи и знакомые из коттеджей и усадьб, расположенных вниз по холму, потом из ближайших графств. И роль хозяйки Лине пришлось освоить мгновенно: привыкать принимать гостей, занимать их непринужденной беседой, отдавать распоряжения помощникам, разбираться в напитках, пробовать соусы и составлять обеденное меню с учетом пристрастий и вероисповеданий разномастной компании.
Совсем иначе Лина рисовала себе супружескую жизнь – казалась, суматоха медовых месяцев никак ее не отпустит. Она думала об этом, взлетая по лестнице и перепрыгивая через две ступеньки, одновременно прикидывая, в котором часу объявить ужин. Налетев на Яна, она едва не сбила его с ног. Вместо привычного кивка, он остановился, заставив ее задержаться на галерее. Взял ладонь и подержал в руке, прикоснулся губами к пальцам: