– Постараюсь, но не гарантирую. Видите ли, перед барной стойкой все равны, сэр. Здесь демократия, и каждый может высказаться.

Кит окинул долгим взглядом щуплого парня в белом жилете, и внезапно усмехнулся:

– Как, по-твоему, чувствует себя использованный презерватив?

– Должно быть мятым, грязным, скользким, возможно ещё вонючим и ненужным...

– Хватит. Я тоже так думаю.

Не вынимая руки из карманов, Кит уставился в стакан. На всех приёмах и банкетах он пил. Много пил, не меньше чем вся компания. А потом ходил блевать. Ненавидел это занятие и брезговал алкоголем с тех пор, как вечеринки стали работой. Но сейчас он готов отравиться. По-настоящему, с похмельем, с тяготами мутного рассудка. Среди бутафорного дерьма, в котором погряз по уши, он заслужил один бронебойный патрон. Пусть разорвёт его.

Решил и одним махом осушил стакан, толкнул по столу к бармену. Тот поймал и наполнил снова.

Потягивая виски уже степеннее, Кит из укрытия озирал прилизанную тусовку. Тесный пиджак давил в плечах. Ссутулиться, что ли, позволив ткани, разойтись? Чёртовы ремесленники, даже не удосужились узнать его размер...

– Там девица, – кивнул бармен в сторону лестницы, – смотрит на вас как на розового единорога.

– Как она тебе?

– По десятибалльной? На семь или восемь. Знает себе цену, льстит, конечно, но не слишком. Видел её по телеку, ведёт какую-то аналитическую херню.

– Брось монетку.

Бармен подкинул четвертак:

– Орёл или решка?

– Орёл.

– Она ваша, сэр.

– Налей ещё.

Взяв очередную порцию пойла, Кит скосил глаза. Над кромкой стакана появились "представительские" ноги. Он удовлетворённо икнул.

– Привет, глазастик, – мяукнула дива в облаке красного сияния и умеренно приторных духов.

– Падай, – похлопал Кит по соседнему стулу. – Эй, хранитель душ, плесни ей тоже.