– А эти титулы мне тоже достались из-за того, что я сын императора?

– Нет, – соврала Маша, – это заслуженные титулы полковника Василия Мостовского и имперского комиссара Александра Мостовского, спасшего ценой своей жизни французского императора и его мать. Ты можешь гордиться этими титулами. Никто не вправе у тебя отнять их славу и их гордость. Но и гордость быть сыном великого императора Михаила Второго тоже никто у тебя отнять не может.

– И что вы от меня хотите?

Но Маша уже напряженно смотрела на спешащую к ним фигуру.

– Что-то случилось…

Человек еще издалека закричал:

– Государыня! Императору очень плохо! Кризис! У нас нет доноров!!!

Смертельно побледневшая Маша бросила на мальчика взгляд расширившихся от ужаса глаз:

– Помолись за него. Это все, что я прошу… Прости его и помолись, умоляю!!!

И заспешила к зданию клиники.

* * *

Евгений Сергеевич Боткин. Лекция[55] в Императорской Санкт-Петербургской медико-хирургической академии. 1940 год

– Первейшими принципами нашей профессии я уже означил вам отношение к делу как служению, оказанию помощи, несмотря на неблагоприятные условия, без оправдания бездействия и ссылки на те или иные обстоятельства. Ярчайшим проявлением их стала работа русских врачей в годы «американки», когда мы все работали изо всех последних сил, отдавая себя без остатка врачебному долгу. Ярчайшим примером этого служения стал подвиг лейб-медика Николая Васильевича Сперанского, не только спасшего своей кровью государя, но и открывшего нам путь к пониманию лечения «американки».

Тогда, в октябрьские дни 1918-го, мы не знали, как лечить «американку». Предложенное профессором Гедройц замещающее переливание крови стабилизировало состояние больного. Недостатка в крови для государя не было. Гвардейцы всех полков Москв, готовы были отдать кровь государю. Даже горцы Дикой дивизии, по вере своей считающие, что, отдавая кровь, они отдают душу, с готовностью шли на это для Михаила. Мы, особенно после горьких слов государыни, спешили. Состояние государя было критическим. В этой спешке мы не сразу поняли, что переливаем кровь недавно привитых от оспы. В смятении мы прекратили процедуру и стали искать чистых доноров, но состояние государя стало резко ухудшаться. И тогда профессор Сперанский своею волею вошел в карантинную зону и приказал делать взаимное переливание крови от него Государю и от государя ему. Тем самым он надеялся дать нам время найти нужных доноров, и, прогоняя через себя кровь реципиента, насытить ее кислородом, разбавить вирус в общем увеличившемся объеме кровотока, снизив общее его содержание у больного. Три часа кровеносные системы врача и больного были одним целым. Государю явно становилось лучше, но у Сперанского появились первые явные признаки болезни. Мы как раз нашли достаточное число доноров: не привиты от оспы были монахи и монахини московских монастырей. Именно их кровь переливалась в следующие дни государю.