– Что-то не так?

По лицу Эмиля я поняла, что он надеялся после нашего быстрого воссоединения заново сосредоточиться на других вещах – на своей живописи. В углу появилась новая картина, обнажённая женщина. Она не была красивой, но он обнаружил внутри неё искру и сумел извлечь с помощью кисти. Я могла только гадать, как ему это удавалось. Как ни крути, он был настоящим художником. Если он соблазнял своих моделей, это было лишь частью его искусства, таким же способом улучшить работу, как мазки его кисти. Хотя я пришла сюда единственно с целью попрощаться с ним, в этот момент я поняла наверняка, что приняла правильное решение. Как бы я ни мечтала об этом, я никогда не стану женщиной, которая ему нужна. Я легко могла представить, как по прошествии лет превращусь в пустую оболочку, сравнивая себя с каждой его моделью. Даже без злого умысла, его талант и страсть – и их последствия – постепенно разрушили бы меня.

Эмиль вытирал кисти, на его одежде виднелись пятна краски от нескольких случайных мазков. Наконец он положил кисти на стол, обеими руками обхватил мою голову и крепко меня поцеловал.

Я отпрянула.

– Постой. Эсме.

Я не могла отвести взгляд от картины, глаза женщины смотрели на меня с жалостью.

– А что с ней? – Он верил, что завоевал меня снова, показав, что Эсме для него не имеет значения.

– Она любит тебя. – Я дышала мелкими вдохами. Произнося эти слова, я знала, что поступаю правильно, но всё же в душе я никогда ничего не хотела больше, чем этого человека.

– Это же нелепо! – заявил он со смехом, но всё же в его лице промелькнула короткая вспышка удовлетворения, возможно, отчасти ему это польстило. Обожание такой красавицы, как Эсме, было значимой победой, любил он её или нет.

– Мы не можем быть вместе, Эмиль. Это невозможно.

Я увидела, как разгоревшийся было свет в его глазах тускнеет, будто гаснущие люстры в цирке перед началом представления. Его обычно светлая искренняя улыбка тоже исчезла, как только он в полной мере осознал смысл моих слов.

– Но я люблю только тебя, Сесиль. Я не люблю её.

– Я не стану изводить свою сестру, Эмиль. Я люблю тебя, но её я люблю больше.

Новый приступ сотряс моё тело, к горлу мгновенно подкатила тошнота. Я подбежала к окну, дотянулась до умывальника, и меня вывернуло.

Эмиль отвёл меня к кровати, где я обеими руками вцепилась в простыни, ожидая ещё одну волну подступающей дурноты, она уже возникала. Он легко коснулся моей щеки.

– Жара у тебя нет.

Эмиль прилёг рядом и обнял меня обеими руками.

– Сесиль.

– Да, – откликнулась я, позволяя себе в последний раз в полной мере прочувствовать его тепло и вес его тела, прижавшегося ко мне вплотную.