– Ты беременна?

1 июля 1925 года

Я побывала у врача. Всё казалось мне странным: от небольшого кабинета, где мы с Сильви ждали приёма, до самого процесса, когда обнаружилось, что я действительно беременна. Для меня ничего не изменилось. Я решила, что воспитаю этого ребёнка в цирке. Это будет маленькая часть Эмиля, которую я смогу сохранить.

Я нашла Эсме в её гримёрке. Она снова собиралась перегородить дверь рукой, но мне больше незачем было умолять её поговорить со мной.

– Что тебе нужно?

– Он твой, – зло сказала я. – Я сказала ему, что мы с ним больше не увидимся.

Я подняла воротник кофточки, развернулась и ушла прочь. Я знала, что Эсме стоит в дверях, безмолвная – и ликующая.

Я держала своё слово и отказывалась от встречи с Эмилем, несмотря на его мольбы. Если моя сестра хочет его, я уступлю и не стану мешать. Я не сомневалась, что лишь немного уговоров со стороны Эсме – и его привязанность ко мне перекинется на неё.

8 августа 1925 года

Перед сегодняшним представлением меня снова тошнило, и я пошла в стойла к животным, где никто не обнаружит, что меня рвёт. Я была в конюшне у закутка Его Величества – это искусно отделанный роскошный загон с бархатной занавеской, подходящей для короля, – когда увидела, как Эсме, вся в крови, смывает её с себя в соседнем пустом стойле.

Я всегда подозревала, что у нашего цирка есть какой-то повторяющийся сценарий. Завтра планировал вернуться Отец, и тогда мы скорее всего снова переменим своё местоположение и вернёмся на месяц в Булонский лес. На полотенце, которым вытиралась Эсме, оставались кровавые пятна. Она стояла в проходе, дрожа, под её шёлковой комбинацией выступали контуры сосков и бедренные кости.

Позже мы с Сильви были в «Ле Селект», где никто не уступил нам место у барной стойки. Я слышала, как там шептались о двух мужчинах, которые пропали неподалёку от последнего известного расположения нашего цирка. Хемингуэй поднял голову от стола и спросил меня, известно ли мне что-нибудь об этом. Все глаза обратились к нам с Сильви, беспорядочно вспыхнули сигареты.

– Она ничего не знает, – сказал Эмиль, сидевший в углу у бара. Даже Сильви была тронута тем, что он защищал нас. Увидев его, я почувствовала острую боль по всему телу, как будто меня ударило током от случайного замыкания.

Когда я вернулась в цирк, Отец пригласил меня сопровождать его в поездке на колесе обозрения – Курио завершил работу. Я поколебалась, поскольку знала, что этот аттракцион проезжает мимо Белого Леса. Но потом забралась в кабинку, и по мановению руки Отца мы начали снижаться.