Наконец я добралась до врат Дворца Ночи, думая, что там я буду в безопасности. Я тогда не знала, что другие демоны презирают камбионов, таких, как мы, поэтому меня пытали. Я пережила невыразимые мучения, пока Люцифер не узнал и не положил этому конец. Что бы о нём ни говорили, я всегда буду ему благодарна. Он отправил меня назад в цирк и сделал жёсткое внушение отцу. Пока я не услышала сплетни во дворце, я не знала, что другие демоны так ненавидят нашего отца.

– Я так и не простила себя за то, что с тобой случилось. – Лара почувствовала, как от рыданий Сесиль её собственное сердце забилось быстрее.

– Что ж, мы квиты. Я тоже тебя не простила, – бесцветно и гулко сказала Марла.

История возымела эффект на всех, но не сделала Сесиль более чуткой по отношению к сестре.

Лара чувствовала, как внутри неё – внутри Сесиль – поднимается гнев, смешанный со стыдом.

– Я не виновата в этом, Эсме! – зло выпалила Сесиль. – Я не знала. Не моя вина, что Отец несправедливо обрёк тебя на это. Ты не можешь обвинять меня в том, о чём я не знала. И ты ошибаешься насчёт Эмиля. Отец заколдовал картину, из-за этого ты полюбила его. Я отказалась от него ради тебя.

– Это не так. – Марла покачала головой. – Он выбрал бы меня, не будь ты беременна Марго.

Марла ходила позади Бена, и Лара интуитивно понимала, для чего ей это лавирование. Она собиралась ударить его по голове лопатой. Бен тоже это знал, он извивался и крутился, но внутри ямы оставался лёгкой добычей.

– Мы не хотели, чтобы нас разделяли. Мы умоляли его не делать этого. Мадам Плутар попала в Белый Лес за то, что заслонила нас своим телом, пытаясь остановить его. Каждые две недели, что цирк работал, я должна была убивать человека, чтобы сохранять иллюзию, как хотел Отец. Мне приходилось делать всё, чтобы подойти к ним вплотную. Когда я впервые совершила убийство, нам было десять лет, и я притворялась, что ранена. Мне было так плохо, потому что подходили ко мне всегда самые добрые. Потом, когда я повзрослела, это были уже не добрые. Но нашему отцу было наплевать на меня. На нас. Однажды я спросила, можем ли мы послать тебя вместо меня. Всего один раз. Знаешь, что он сказал? «Сесиль этого не вынесет». И всё это потому, что ты была так похожа на маму. – Марла рассмеялась.

Сесиль что-то пришло в голову.

– Это ты прислала мне то зеркало, да? Я думала, это был фокус – какое-то несчастное создание, запертое внутри.

– Этим несчастным созданием в зеркале правды была ты, дорогая моя. Вот почему нас нельзя нарисовать. Мы ненастоящие. Ты смеялась надо мной с моими кошками, а с нами было то же самое. Этого не видела только ты. Художники и фотографы, которые думали, что нарисуют нас в наших иллюзорных формах, отражали нас такими, какими мы были на самом деле. Отец не мог позволить им увидеть нас, поэтому до утра уничтожал картины и засвечивал плёнку. Ты утверждала, что тебе нужны ответы, но в конце концов даже не смогла смотреть на себя. Ты завесила зеркало. – Марла искала в лице Лары проблеск Сесиль.