–
– У меня? Да я на каждой репетиции, я на концерте плачу, я там слезами обольюсь. «Откуда начнем плакати», как сказано в каноне преподобного Андрея Критского. И вот смотрите, с чем я ещё столкнулся, когда жил в Сибири. Мы с одним сибирским фольклористом ходили по деревням. Пришли в деревню, идём по улице и видим, что у каждой калитки стоит крынка с молоком и хлеб лежит. Мой напарник говорит: «Давай, Витя, перекусим». Он был старше меня по возрасту, и я спрашиваю у него: «Это ваши знакомые, да?" И он мне объяснил, что здесь так принято, любой прохожий может подойти, поесть или унести с собой продукты.
– Существует. Я скажу, что сибиряки – это люди очень устойчивые, очень надёжные.
– Абсолютно! Абсолютно! Это не случайно, а закономерно. И смотрите, я мог стать руководителем Кубанского казачьего хора ещё раньше, сейчас скажу, в 1968 году. Меня даже вызвали в Москву, и я сидел в приёмной министра. Но тогда назначили Сергея Алексеевича Чернобая, главного хормейстера Северного хора. Я думал: «Как же это несправедливо, ведь он не имеет никакого отношения к Кубани», но Господь Бог сделал правильно, что меня тогда не допустил, потому что если бы я стал руководителем Кубанского хора в 1968 году, то я бы точно эту ношу не потянул, там столько было проблем; а то, что я лёгок на подъем и всё быстро делаю, так это школярство, простите.
Поэтому Бог отложил моё назначение. Я в последующие годы получил большую практику в Сибири, приобрёл концертный опыт, понял, как заниматься с хором, который гастролирует. Сибирь воздействовала на меня очень благодатно.