– Это называется шлейф?

– Вообще-то, на самом деле, – заговорщически шепчет она ему на ухо, притянув к себе за шею, – это у твоей самочки звероящера вырос… хвост!

И впервые за сегодняшний сумасшедший день она слышит его смех. Искренний смех.

И вот они за столом.

– Ну? – Она протянула ему бокал с шампанским. – Теперь-то ты выпьешь уже, неврастеник мой?

– Выпью, – кивнул он. – Но не это. Доставай фляжку.

– По твоей милости, Самойлов, я выходила замуж с коньяком под юбкой.

– Он от этого, наверное, особенно вкусный. – Ник отвинчивает крышку, салютует ей. – Ваше здоровье, госпожа Самойлова.

И только получив назад фляжку и ощутив ее звонкую лёгкость, Люба осознает весь масштаб катастрофы. Вглядывается в цифры в нижней части фляжки.

– Двести тридцать миллилитров! Коля, это же стакан! Закусывай, закусывай немедленно!

* * *

– Ну что, дочь, наверное, пришло время рассказать тебе о том, что должна знать каждая женщина о первой брачной ночи.

– Я знаю, мам, – вздыхает Люба. – Разуть, галстук и пиджак снять. Остальное можно не снимать – слишком сложно. Уложить в кровать. И оставить до утра.

– Всё верно, – усмехнулась Вера Владимировна. – Слушай, я совсем не поняла, когда Коля успел-то…

– Он у меня талантливый.

– На самом деле он очень мил. Но, по-моему, ничегошеньки не соображает.

– На месте разберёмся.

* * *

Пиджак висит на спинке стула, сверху – галстук. Молодой новобрачный в брюках и белой рубашке нежно обнимает подушку. На лице счастье и безмятежность. Сейчас ему хорошо. Остаётся надеяться, что утром будет не слишком плохо. Люба предусмотрительно ставит на пол рядом с кроватью бутылку минералки.

Она раздевается, аккуратно вешает платье на плечики, убирает в шкаф. Чуть-чуть грустно, самую малость – сказка кончилась. Но самый важный человек в ее жизни с ней – это главное. Однако заснуть Любе пришлось в наушниках – под второй концерт Рахманинова. Иначе не получалось.