Куда бежать. Некуда бежать. И девкам несчастным некуда бежать. И пушистенькому их младенцу — некуда.

Я себе налил чуток и опрокинул залпом. Стало полегче и не так холодно на душе. И можно думать. Но тут в залу зашёл Петька и морда у него была странная. Странная — и мне не понравилась. За ним — Славка, но не вошёл, а подпёр плечом дверной косяк.

Петька сходу мне выдал всё:

— Бать, прости, мы со Славкой послушали, чего Анискин нёс. Не обижаешься?

— Да нет, — говорю. — Какие между своими секреты…

Он заржал:

— Ой, какие секреты! А чего это мы со Славкой узнаём про шельм не от тебя, а от Анискина? Скрытный, бать — я обалдеваю вообще.

— Потому что, — говорю, — вам сюда лезть вообще не надо.

Петька ко мне подошёл, рядом сел, глазки сделал, как у телёнка — девки сохнут по такому взгляду:

— Ну слушай, бать, мы ж не маленькие дети уже. И знаешь, мы ведь тоже думаем, что не надо с Анискиным связываться. Но если всё делать только самим, он ведь стукнет, в натуре. Надо, чтобы вписался кто-нить посерьёзнее этого хомячка полицейского…

— Надо, чтоб вписался… погоди, — говорю. — Во что — чтобы вписался?

Петька мне улыбнулся, как пятилетний:

— Ну бать, ты чего? Да в замут этот, с шельмами. Знаешь, кое-кто из наших покупателей — с та-акими связями! Мне стоит намекнуть. В Москве же слухи ходят…

— Так, — говорю. — Стоп. Какие связи, какие слухи. Никаких шельм нет, забудьте. Всё это Анискин выдумал с похмелюги — когда ФЕДовцы каких-то там военнопленных в нашем лесу потеряли…

Петька снова заржал, и Славка улыбнулся.

— Да ладно, бать! Ну они же в бункере, у сектантов! Слушай, одно дело — Анискину втирать, а другое — мы что, слепые, что ли? Мать им хрючево на рыбьем жиру делает, а ты возишь на снегоходе по ночам. Значит, живые они там. Много их?

— Какая тебе разница? — я уже начал слегка раздражаться.

— Ну как… больше — лучше! — говорит. И ржёт. — Бать, давай я свяжусь кое с кем в Москве, а? Это не Анискин, знаешь ли, — это будут стопудово шикарные заказчики. И крыша шикарная, если что. А они правда беременные?

Я выдохнул.

— Так, — говорю. — То есть, вы уже собрались наладить производство, да? И шельм периодически забивать на клеточную культуру? А их детёнышей — сразу?