Нужно ли повторять, что ископаемые Пиренейского полуострова как нельзя лучше подтверждают мозаичную и непростую эволюцию этих древних земель, которые никогда не стояли на месте и пребывали то анклавами Гондваны, то сближались с Северной Америкой. (История самой Испании не менее мозаична: всего в нескольких десятках километров отсюда среди самых высоких Иберийских гор – двухтысячников – прячется удивительный город-крепость Альбаррасин, который, будучи в центре владений Кордовского халифата, еще в XII в. стал независимым христианским анклавом – тайфой.)

К нам присоединяются патриарх испанской палеонтологии Эладио Линьян, очень похожий на кабальеро с картин Эль-Греко, и молодежь: Самуэль Самора – бледный блондин, которого все принимают за русского в нашей компании, и Хорхе Эстеве – полная во всех отношениях ему противоположность, наш Гаргантюа. Эладио открыл, что горы Муреро – это необычный кембрийский лагерштетт, Самуэль, благодаря местным находкам, перевернул всю науку о древних иглокожих, а Хорхе, наоборот, свернул, точнее, показал, что здешние трилобиты первыми научились сворачиваться в колючий клубок. Такой же колючий клубок можно теперь увидеть вместо фрески «Се человек» в церкви Богоматери Милостивой, что в Борхе (на севере отсюда). Изображение Иисуса Христа, «отреставрированное» доньей Сесилией Хименес – 80-летней прихожанкой, которую возмутила слишком долгая возня профессионалов, теперь следует называть «Се нечто». (Впрочем, никто из местных жителей не высказал сожаление об утрате оригинала и тем более не заявил о попранных религиозных чувствах, поскольку аляповатая старая фреска, в отличие от новой, толпы зевак не привлекала.)

Когда-то одной из первых находок Эладио стала пара крупных эккапарадоксидесов, лежавших рядом и очень отличавшихся друг от друга формой хвостовых щитов (возможно, обусловленной половыми различиями самца и самки; рис. 21.1). Эта пара теперь известна под именем amantes de Murero, отсылающим к amantes de Teruel – «влюбленным из Теруэля» – паре усохших средневековых мумий, которых не так давно удостоили особой усыпальницы в красивом мавританском городе на юге Иберийских гор (тоже недалеко от нас). Когда в 1553 г. во время перестройки теруэльской церкви Святых Козьмы и Дамиана вскрыли могилу с мумиями женщины и мужчины, горожане вспомнили давнюю историю о почивших вместе влюбленных, передававшуюся из уст в уста. Еще четыре столетия спустя на сходство местной легенды с одним из сюжетов «Декамерона» Джованни Боккаччо, который использовал Уильям Шекспир при создании «Ромео и Джульетты», обратили внимание и литературоведы. Ведь автор «Декамерона» дал им имена Джироламо и Сальвестра, и если записать их как положено, латинскими буквами, то оказывается, что это анаграмма имен влюбленных из Теруэля – Марсилья и Сегура. В 1217 г. бедный юноша Хуан Мартинес де Марсилья полюбил дочь богатого жителя Теруэля Педро Сегуры. Надо ли уточнять, что девушка ответила юноше взаимностью, а отец воспротивился их браку? И, простившись с возлюбленной, обещавшей ждать его пять лет, Хуан Мартинес отправился добывать славу и богатство в сражениях с маврами. (Для этого в те годы далеко от Теруэля и отъезжать не надо было.) Вернулся он, как обещал, на коне и с полным кошельком. Только опоздал на день. Именно в тот день его возлюбленная по настоянию отца сыграла свадьбу. Пока шло застолье, отчаявшийся юноша проник в спальню, чтобы испросить у девушки прощальный поцелуй. Когда молодой супруг уснул, Хуан напомнил ей о данном обете. Она отказала, и влюбленный умер рядом с ложем новобрачных. Испуганная молодая жена разбудила мужа и поведала ему историю первой любви, указывая на тело Хуана Мартинеса. На другой день, когда несчастного отпевали, девушка все же решила вернуть юноше поцелуй, на который она не осмелилась при его жизни. Когда же необычный обет был выполнен, она пала бездыханной у гроба. Все, кто видел это, прониклись уважением к влюбленным и решили похоронить их в одной могиле…