Говоря, Север неотрывно смотрел перед собой. Он будто обращался не ко мне, а к кому-то, кто стоит очень далеко. Откровенность была такой внезапной, что некоторое время я не знала, что ответить. Неужели вот это – настоящий Север? А то, каким его все видят, – это ледяная броня? И неужели подтверждается моя догадка о том, что у Севера есть травма прошлого?

Мы ступили на тротуар автомобильного моста, который проходил над рекой.

– Сторожевой пес… – вспомнила я. – Твоя татуировка связана с этими причинами?

Меня осенило, что именно за его татуировкой скрывается личная история. Какая же я была дура, что не замечала этого раньше… Да, татуировку он сделал не так давно, но вот история… Она явно уходила корнями глубоко в прошлое. Север кивнул.

– На дискотеке ты сказал, что мы забыли, каково это – быть просто подростками. Что же мешает тебе… выдохнуть? – тихо спросила я. – Жить сегодняшним днем, иметь вместо мозгов кипящий бульон гормонов, смотреть плохие фильмы и вечно влюбляться не в тех? Что тебя мучает, Север? Кто бросил спичку? Из-за чего начался пожар, а пес навечно посадил самого себя на цепь?

Север вздохнул, собираясь с мыслями. Он откроет мне нечто еще более важное? Какую-то тайну? Что же ты скрываешь, Север?

– Однажды кое-что произошло. После этого все в моей жизни круто изменилось…

Мы были уже на середине моста. Север, вдруг осекшись, дернул меня за руку и замедлил шаг. Я проследила за его взглядом и увидела, как на другом конце показались две знакомые фигуры. Егор Шепелюк и Леша Суханов. По спине пробежал холодок. Бэшки, увлеченные разговором, пока нас не заметили. Но они приближались, и нужно было срочно решать, что делать. По мосту неслись машины – на другую сторону не перейти. Пешеходный переход находился дальше, за бэшками.

Мы развернулись и зашагали назад. Но свернуть шанса не было: слева – дорога с потоком машин, справа – длинный забор Центра занятости населения. Возле начала моста Север потянул меня вбок, на склон, по которому тянулся бетонный желоб водостока. Спуск к реке по нему казался довольно пологим, и Север выбрал этот вариант отступления. Оказавшись внизу, мы спрятались под мост. По обе стороны под углом тянулись своды. В детстве мы с одноклассниками любили здесь лазать, добирались до самого верха. Если хорошенько разбежаться, можно забраться по крутой бетонной поверхности.

Река в этом месте была тихая, неспешная, вся заросла камышом. Вдоль берега тянулась узкая тропинка. Насколько я знала, по ней можно дойти до ледового дворца, где мой брат занимался хоккеем. Он часто ходил этим путем, поднимаясь и спускаясь по желобу, – так быстрее. Иногда здесь еще сидели рыбаки, но сейчас под мостом никого не было. Мы с Севером переглянулись.