Я с ужасом увидел, что Саша без сознания, и тихонько потряс ее за плечи.

– Саша? Саша? Ты в порядке? Возвращайся ко мне, слышишь? – испуганно зашептал я. Я не переживу, если она не очнется… Только не она… Тогда все точно будет зря… Нет же, давай, Саша, пожалуйста, очнись!

В подсобку ворвался запыхавшийся Женя. Это его шаги спугнули Валерию.

– Что случилось? Что с ней? – Женя быстрым шагом подошел к нам.

– Валерия. Она напала на Сашу.

– Где она? – Женя завертел головой.

– Сбежала через пожарный выход.

Саша открыла глаза, и по моим венам разлилось облегчение пополам с ликованием. Я попытался поднять ее на руки, но как же болели обожженные ладони… Я всеми силами старался сохранить лицо и не скривиться, но все же не сдержался и охнул.

– Давай лучше я. – Женя протянул руки.

Пару секунд я колебался. Мне не хотелось выпускать Сашу из рук, хотелось вынести ее самому, чтобы точно быть уверенным, что с ней все в порядке. Но для романтических подвигов у меня на руках осталось слишком мало кожи. Так что я с сожалением отдал Сашу Жене, и он понес ее к выходу.

САША

Реальность возвращалась медленно, будто в начале спектакля на сцене плавно включали свет. В ушах стоял гул. Надо мной нависало испуганное бледное лицо. Все происходило словно в замедленной съемке. Казалось, Север едва шевелит губами. Он явно что-то кричал мне, но я не слышала.

Север выглядел неважно: лицо в копоти, с правой стороны на скуле кожа обожжена, часть волос сгорела. Тут же рядом появился обеспокоенный Женя. Вдруг стало удивительно тепло, будто меня накрыли одеялом. Я была уверена, что со мной больше не случится ничего плохого. Эти двое защитят меня. Женя поднял меня на руки. Я была как кукла, тело меня совершенно не слушалось. Мы плыли по коридору в каком-то хаосе. Север шел с Женей рядом, и потому я чувствовала себя в безопасности. Мой Север. Мой щит.

В воздухе висел плотный черный дым, в котором мелькали человеческие силуэты. Дверь в актовый зал была распахнута, на месте замка́ – щепки изрубленной древесины. Внутри полыхал настоящий ад, из которого, помогая друг другу, выбирались люди: кто-то выбегал сам, кого-то выносили. Из двери показался Малик, который нес на руках Свету. Но почему… Малик? Где же Ромка?

Все вокруг было в черных и рыжих цветах. Цвета копоти и пламени.

– Север! – крикнул Малик. – Забери флешку из проектора, это улика! Она все рассказала в записи!

Север дернулся в сторону горящего зала.

– Север, нет! – в ужасе крикнула я, когда Север вошел в огонь. Вместо крика вышел сиплый писк.

Когда Женя отнес меня наверх, я услышала с улицы сирену. Наконец появились пожарные и вскоре уже слаженным строем понеслись по коридору, таща за собой шланг. У выхода организовали импровизированный лагерь: кто-то притащил из спортивного зала маты, пострадавших укладывали на них. Женя положил меня на крайний мат и, с тревогой заглянув в глаза, опустил мне на лоб руку. Прикосновение было приятным и успокаивающим.