— Ты святая, Элфрида. Я не могла не предложить ему остаться, и заранее знала, что ты не будешь против, и это самое замечательное.

— Я всегда любила, чтобы дом был полон людей, а этот просто создан для гостей и застолий. Мы с Оскаром слишком долго слонялись тут одни. Теперь это настоящий семейный дом. — Она произнесла это с явным удовлетворением.

Семейный дом. Элфрида лежала в постели и ощущала дом как щит, как панцирь черепахи, как убежище. Он понравился ей с самого начала, она полюбила его. А теперь он полон друзей, теперь он стал настоящим домом. Домом Оскара. Но Хьюи хочет продать его. Мысль о том, что Оскар согласится с планами Хьюи и вынужден будет оставить единственное место, которое ему когда-либо принадлежало, была невыносима.

Оскар дочитал главу, вложил закладку, закрыл книгу и положил на столик.

— Ты все еще не спишь? — спросил он.

— Нет.

— Извини.

— Да просто не спится.

Он щелкнул выключателем, но свет проникал в комнату через оставленную щель между занавесками.

Элфрида сказала:

— Оскар!

— Что такое?

— Если Хьюи хочет продать свою половину, ты мог бы выкупить ее у него, и тогда весь дом стал бы твоим. Навсегда.

— Семьдесят пять тысяч.

— У тебя… у тебя нет семидесяти пяти тысяч?

— Если я продам все, что у меня есть, может, наскребу двадцать.

— Но ты можешь взять ссуду.

— Такую ссуду мне уже не дадут. В моем-то возрасте. К тому же, я всегда испытывал ужас перед ссудами. Люди говорят: «возьми ссуду», но на самом деле это значит «возьми в долг». Меня это пугает. Много денег у меня никогда не было, но я никогда никому не был должен. И становиться должником сейчас я не могу.

— А если у меня появятся семьдесят пять тысяч, это поможет?

— Если у тебя появятся семьдесят пять тысяч, они будут принадлежать тебе.