— А почему его не унаследовал Оскар? Из него вышел бы замечательный хозяин.

— Видимо, Хьюи был сыном старшего брата. Жаль, что все досталось ему.

— Но как это несправедливо, правда?

— Кэрри, жизнь вообще несправедлива.

— Мне жалко Оскара. Он заслуживает лучшей доли. И он, и Элфрида. Они заслужили право иметь собственное жилье и должны жить вместе спокойно, зная, что им не придется его покинуть. Хотела бы я быть богатой. Я бы о них позаботилась. Купила бы им дом по вкусу и устроила бы их там навсегда. Элфрида так надеялась на свою картину. Она была уверена, что владеет настоящим маленьким сокровищем, которое поможет им существовать безбедно и спокойно. Больно было смотреть, как она расстроилась и упала духом. Мне даже стало неловко.

— И мне тоже, — подтвердил Сэм.

— Но для вас это к лучшему.

— Почему же?

— Потому что теперь Оскар будет вынужден продать вам свою половину Усадьбы, и вы получите то, за чем приехали.

— Вы считаете меня таким чудовищем?

— Я вас почти не знаю. Не представляю, что вы об этом думаете.

На это Сэм не стал отвечать. Ни к чему подчеркивать разницу во мнениях и провоцировать размолвку в самом начале прогулки. Вместо этого он спросил:

— Как вы думаете, они больше не расстанутся?

— Мне об этом известно столько же, сколько вам. Думаю, что они будут жить вместе. Ни у нее, ни у него больше никого нет. Но вот где они будут жить?!

— Где живут. Если Оскар не захочет продавать свою половину, то Хьюи не сможет продать свою.

— А вы что будете делать?

— Поищу другое жилье.

— В Бакли?

— Не знаю. Пока я был там лишь однажды и не наводил справок насчет домов, выставленных на продажу.

Кэрри немного помолчала. Она шла быстрым шагом. Ее длинные ноги споро месили снег. По левую руку от них заснеженные поля плавно спускались к озеру, справа тянулась к небу небольшая роща старых-престарых берез, между массивными стволами которых можно было видеть отпечатки следов кроликов и птиц. Над головой кричали грачи, а с пустого берега доносилось кряканье диких уток.