Пока Оскар принимал душ, брился и одевался, одновременно разговаривая с Элфридой, он не позволял себе думать о прошлом Рождестве в Грейндже: о горах снеди, множестве гостей, чрезмерном количестве подарков и слишком большой елке. Глория всегда с энтузиазмом демонстрировала свою прирожденную щедрость.

Он уже давно избегал воспоминаний, но сейчас, в этот редкий момент одиночества, отдался им без сопротивления. Ему казалось, что прошлое Рождество было давным-давно, в какой-то другой жизни. Он едва мог поверить, что минуло всего двенадцать месяцев. Он подумал о Франческе, вспомнил, как она сбежала вниз по большой лестнице в холл Грейнджа, увидел ее развевающиеся на бегу волосы, ее черное бархатное платье — материнский подарок. Она словно дорожила каждым мгновением жизни и опасалась растратить ее впустую.

Совсем недавно воспоминание о дочери наполнило бы его сердце невыносимым горем. Но сейчас Оскар благодарил судьбу за то, что Франческа навсегда останется частью его жизни, за то, что после всего случившегося он сумел выжить и, более того, оказался в кругу друзей, которые всемерно его поддерживали.

Внизу открылась кухонная дверь и раздался голос миссис Снид, отдававшей мужу приказания. Потом на лестнице показался Артур с подносом орехов и того, что миссис Снид называла «канапе»: маленьких крекеров с паштетом и другими вкусными пастами. Артур сегодня надел свои лучшие серые брюки из шерстяной фланели и блейзер, украшенный на груди золотой эмблемой его боулинг-клуба.

Взойдя на последний марш, он увидел Оскара,

— А вот и вы, мистер Бланделл, при полном параде! Жена велела подать вот это наверх, в гостиную, и всех обнести. А горячее подадим попозже. Вот только Орацо сюда пробрался. Бьюсь об заклад, нежится сейчас у огонька. Не хотелось бы, чтобы он все слопал.

— А мы поставим все так, чтобы он не достал…

И Оскар провел Артура в большую комнату, теплую и приветливую. Горели все лампы, в камине пылал огонь, Элфрида расставила повсюду кувшины с остролистом и белыми хризантемами, но главным украшением гостиной был букет чудесных заморских лилий, подаренный ей Люси и теперь благоухавший в большой вазе. Артур доставил лилии сегодня утром. Они были завернуты в целлофан и перевязаны широкой розовой лентой с большим бантом. Элфрида чуть не расплакалась, так была тронута. Лилии красовались на маленьком столике около дивана. Их экзотические лепестки постепенно раскрывались в тепле, источая тяжелый, почти тропический аромат.

Оскар и Артур поставили поднос повыше, чтобы Горацио не смог до него добраться, но пес, лежавший у камина, притворился, что крепко спит и ему нет никакого дела до «канапе». Оскар хотел было прогнать его, но тот так уютно устроился, что у Оскара духа не хватило. Он спустился вместе с Артуром к бару, где они встретили Сэма в щегольском темном костюме и прекрасной рубашке в бело-синюю полоску.