– Элизабет с ней повидалась?

– Да, она провела там неделю и написала оттуда письмо. Теперь она, должно быть, уже вернулась в Лондон. Никто ничего не может поделать. Элизабет целую неделю бегала из одной больницы в другую, а вечерами возвращалась в магазин Гарри. Ты когда-нибудь слышала такую кошмарную историю?

– А как же ее парень? Разве он не поехал с ней? Почему он ей не помог?

– Потому что он настоящий красавчик, ему нет равных, но он всегда найдет причину, почему не может быть втянут в любые неприятности…

– Я думала, он тебе нравится. Ты говорила, что он безумно хорош собой.

– Он выглядит как греческий бог. Однако толку от него никакого.

– Если бы с тобой случилось что-нибудь подобное, я уверена, Тони Мюррей тебя поддержал бы… Если бы, не дай бог, маманя сошла с ума и ударила папаню ножом!

– Ниам, хватит болтать глупости! И проваливай отсюда!

– Я всего лишь сказала, как тебе повезло, вот и все. Я веду себя благоразумно и по-взрослому. Это ты болтаешь глупости… – Растерянная Ниам вышла из комнаты.

Эшлинг задумалась: будет ли от Тони Мюррея какой-нибудь толк в критической ситуации? Пожалуй, не стоит притворяться, что он послужит надежной опорой, но уж точно будет рядом. Возможно, он не сумеет решить проблему или разработать план действий, но будет стоять плечом к плечу – суровый и насупившийся, как это обычно бывает, когда он вынужден иметь дело с чем-то неприятным. И он наверняка скорее посочувствует, чем останется безучастным.

Она принялась вспоминать случаи из прошлого. Каждый раз, когда она расстраивалась из-за болезни Донала, Тони позволял ей выплакаться, похлопывая ее по спине. Она рыдала и говорила, что Донал может перестать дышать ночью и умрет, а Тони, подумав над ее словами, с сердитым лицом ответил, что нет, такого не случится. Тони не сбежит в Дублин, или обратно в Лимерик, или через море в Англию, если разразится какой-то кризис.

Эшлинг тщательно причесалась и наложила на веки немного зеленых теней, а также подвела глаза и нарисовала стрелки, что обычно делала, только собираясь на танцы. Она надела лучшую блузку и новые туфли и достала светло-бирюзовый костюм, в котором один-единственный раз сходила на мессу. Затем она написала записку мамане. Та в кои-то веки ушла в гости к Морин и Брендану.

Маманя, я оставляю тебе письмо от Элизабет, почитай, новости просто ужасные. Может, предложить ей приехать к нам ненадолго, чтобы отдохнуть? Я иду к Мюрреям, вернусь к десяти. Если к тому времени ты еще не уснешь, то можем поболтать. Надеюсь, мелкие Дейли не сильно тебя утомят. Кстати, я всыпала Ниам по первое число, и она, наверное, дуется. Как по мне, она уж слишком нахальна для своих двенадцати, хотя, наверное, я и сама была такая же. Целую, Эшлинг