Элизабет наблюдала, как Гарри рассказывает молчаливой, погруженной в собственные мысли Вайолет про планы на ее возвращение домой, а мама иногда похлопывает его по руке. Сотрудники больницы убрали булавку и проволоку из искусственных фиалок, просто пришив букетик к кардигану. Видимо, его так и стирали вместе с кардиганом, потому что из темно-фиолетового цветы стали бледно-лиловыми.

* * *

Джонни жутко расстроился, узнав про маму. Элизабет упомянула про нее только после третьей поездки в Престон.

– Почему ты мне ничего не сказала? Какой ужас, что тебе пришлось туда ездить! Ты ведь не сбежать собиралась. И давно рассказала все Стефану, я у него спрашивал.

– Ну, я не сказала тебе, так как не видела смысла.

Он посмотрел на нее обиженно и несколько раздраженно:

– Что за игры?

– Клянусь, я ни во что не играю! Честное слово, любовь моя! Зачем говорить тебе о грустном? Ты часто повторял мне, что не хочешь слышать про всякие мрачные события, проблемы и прочие низменные вещи, которые тебя угнетают.

– Милая, но если твоя мама, если Вайолет оказалась в психиатрической лечебнице, то это же не мелочь какая-нибудь! Почему ты не?..

– Потому что ты бы все равно ничем не смог помочь.

Элизабет посмотрела ему в глаза. Очевидно, ни в какие игры она с ним не играла. Джонни обнял ее:

– Дурашка, ты мне очень дорога. Ты ведь знаешь, что ты единственная, кого я люблю по-настоящему.

– Я тоже люблю тебя, Джонни, – улыбнулась она в ответ.

Глава 12

Глава 12

Однажды вечером Ниам сидела за туалетным столиком Эшлинг и примеряла бижутерию.

– А ты бы назвала свой роман с Тони Мюрреем страстным? – спросила она.

– Нет, я думаю, это скорее животное влечение, – ответила Эшлинг, продолжая читать письмо.

Ниам хихикнула:

– Нет, правда, некоторые девочки в школе сильно интересуются. Анна Барри говорит, что тут больше вопрос подходящего выбора, а не страсти.