— Нет, вас отвезут туда, где люди присмотрят за вами и избавят от страха. Я этого не умею. — Сестра Мадлен встала.

— Не уходите! — взмолился он.

— Не могу. У меня еще много дел.

— У вас осталась моя сумка.

— Она у сержанта О’Коннора. Он обнаружил ее, когда пришел сказать мне, что вы здесь.

«Сестра Мадлен слегка искажает истину, — подумал Шин О’Коннор. — Она сама отдала мне сумку». Но он понимал отшельницу: Фрэнсис не должен был сомневаться в ее верности.

— Вы придете еще? — спросил бродяга.

— Я буду думать о вас и молиться за вас. Каждый день, Фрэнсис Ксавьер Берн. Где бы я ни была.

— Вы будете у себя в домике, правда? Тогда, когда я поправлюсь?

— Я буду думать о вас, где бы я ни была, — повторила сестра Мадлен.

После мессы Макмагонов окружила толпа. Все слышали, что случилось накануне вечером, и желали Мартину скорейшего выздоровления.

Кит заметила Стиви Салливана. В коричневом пальто с поясом и в твидовой кепке он выглядел совсем по-другому. Стиви разговаривал с группой мужчин. Минут через пять они спустятся по Церковной улице, свернут на Мэйн-стрит и отправятся к Фоули, О’Ши и даже к Лапчатому беседовать о делах, про которые ей рассказывал Стиви. Если сейчас она присоединится к ним, он этого не одобрит… Их взгляды встретились. Кит улыбнулась, помахала ему, но подходить не стала. Салливан извинился перед собравшимися и сам подошел к ней.

— Он в порядке?

— Ты был прав. В полном. А теперь возвращайся. Сам сказал, что владельцам собственного дела отдыхать некогда. Еще раз спасибо. Я никогда этого не забуду.

Возвращаясь к Море, Кит чувствовала на себе его взгляд. А затем прозвучал автомобильный гудок Питер и Лилиан Келли приехали, чтобы отвезти их на ленч.

— Я хочу проведать Мартина, — сказала Мора.

— Я только что из больницы. Ему сделали укол снотворного, так что пусть отдохнет. Ты съездишь к нему днем. Садитесь в машину. Все, — приказал Питер.

— Как, всемером? — засмеялась Мора.

— А по-твоему, зачем врачам «универсалы»?