Я ахнула от удивления:

– Томас! Ты только посмотри: она научилась ходить!

Он уткнулся лицом мне в шею, положил руку на грудь.

– Томас! – Я недовольно отпихнула его. – Да посмотри же на нашу дочку!

Муж раздраженно отодвинулся. Глаза за стеклами очков стали почти черными, и, хотя он ничего не сказал, я отчетливо услышала его слова: «Как ты смеешь?» Но потом Дженна повалилась ему на колени, он поднял ее на руки, поцеловал в лобик и в обе щечки.

– Какая умница, – сказал он, пока дочка лепетала что-то, уткнувшись ему в плечо, потом поставил ее на землю и направил в мою сторону. – Интересно, это просто случайность или новый приобретенный навык? Повторим эксперимент?

– Эта девочка обречена, оба ее родителя ученые, – засмеялась я и, протянув руки, поманила малышку: – Возвращайся ко мне!

Я говорила со своей дочерью, но вполне могла бы обратиться с такими же словами и к Томасу.

Через несколько дней, помогая Грейс готовить еду для азиатских слонов, я спросила ее, ссорятся ли они когда-нибудь с Гидеоном.

– А что такое? – насторожилась она.

– Просто со стороны кажется, что вы с ним очень хорошо ладите, – ответила я. – Ну просто идеальная пара.

Грейс расслабилась:

– Он не опускает сиденье унитаза. Меня это бесит.

– Если это единственный его недостаток, то тебе крупно повезло с мужем. – Я замахнулась секачом и разрубила пополам дыню, стараясь, чтобы из нее при этом вытекло поменьше сока. – А Гидеон что-нибудь держал от тебя в секрете?

– Вроде того, что подарит мне на день рождения? – Грейс пожала плечами. – Конечно.

– Я не о таких секретах говорю.

– А о каких?

– Ну, когда ты начинаешь думать, что муж от тебя что-то скрывает. – Положив нож, я посмотрела ей в глаза. – В ту ночь, когда умер слоненок… ты ведь видела Томаса в кабинете?

Мы никогда не говорили об этом. Но я знала, что Грейс наверняка видела, как он раскачивается на стуле: взгляд пустой, руки трясутся. Недаром она тогда побоялась оставить Дженну наедине с отцом.