Внимательно наблюдая за тем, как Бернард поставил на стол две кружки с чаем, Юэн задался вопросом: сумеет ли он чем-то помочь, когда заметит, что внутреннее состояние Бернарда начало резко ухудшаться? Он боялся, что ответ на этот вопрос – нет. Не сумеет. Не заметит. Это подтвердило бы собственную беспомощность и слабость, это ускорило бы угасание чужой жизни. Оставалось надеяться, что Бернард сильнее всего этого. Нет, не надеяться. Верить. Верить, что Бернард не сломается. Это все, что мог предложить Юэн. Только веру. И свои глупые шутки, порой сказанные совсем не к месту.

– Как все прошло? – спросил Берн, усаживаясь на стул и устремляя немного уставший взгляд на Юэна. – Ты выглядел счастливее, когда только пришел, а сейчас тебя будто что-то расстроило.

– Нет, ничего не расстроило, просто задумался, – ответил Юэн и улыбнулся, пододвигая кружку к себе. – Прошло у нас все хорошо, хоть и экшена было мало. Я даже ни разу не оступился и ни с кем не подрался. Такое случается редко. Встретился с давним другом и остальными ребятами из его группы. Отлично отыграли.

– Класс, – закивал Бернард. – Может быть, в следующий раз мне удастся посмотреть. Это ведь, как я понимаю, не последняя ваша встреча?

– Думаю, не последняя, но не уверен, что в следующий раз будут они же. Я сейчас на подхвате. Как-то так.

Подробности о том, что давний друг предлагал место в группе, Юэн решил опустить.

– Понятно. Это хорошо, – искренне сказал Бернард.

– А ты перебирал снимки отца? – спросил Юэн, поднося кружку к губам и делая большой глоток горячего чая. – Помню, ты обещал мне показать. Наверняка там много интересного…

Бернард вдруг застыл, внимательно смотря на Юэна.

«Я снова сказал что-то не то?» – спросил себя Юэн, чуть не поперхнувшись.

Он опустил кружку и открыл было рот, чтобы спросить, что вызвало подобную реакцию, но Бернард поднялся с места.

– Пойдем, покажу кое-что.

Они вышли в коридор и миновали лестницу на второй этаж. По правую сторону здесь находились туалет и ванная, по левую – комната, которая располагалась ровно под комнатой Бернарда. Юэн ощутил, как у него подскочил пульс. Что там внутри? Еще одна проявочная? Морг? Склад чая? А может, там спуск в катакомбы? Пыточная? Комната для БДСМ-утех? Последнее Юэн случайно произнес вслух, за что был награжден хмурым, как тучи перед бурей, взглядом Бернарда, уже схватившегося за ручку.

Дверь открылась, и Берн вошел внутрь, включая свет. Юэн шагнул за ним.

– Это… – начал он, но так и не нашел подходящих слов.

Комната была похожа на фотостудию. Или, скорее, на склад фотостудии. На смесь спальни и склада фотостудии. На стенах, перекрывая обои, были развешаны разного формата фотографии, где-то ровными рядами, где-то хаотично, как в каких-нибудь фильмах, когда в кадре показывалась комната охваченного сложным делом детектива или каморка психопата. Рабочий стол был завален коробками (в основном из-под обуви или мелких бытовых приборов), сложенными друг на друга. Под столом и на полу (кое-где оставался совсем узкий проход) – тоже. Некоторые из них были без крышек и не закрыты, и Юэн догадался, что практически во всех коробках в этой комнате хранились фотографии. На небольшом комоде в углу около входа – пирамида из коробок. Их не было только на стеллаже. Потому что его полки были заполнены книгами, грамотами за хорошую работу в газете и старыми фотоаппаратами.