– У тебя есть право поступить так, как подскажет тебе сердце, – горячо проговорил Минхо. – Не думаю, что в этом случае есть один правильный ответ, но деньги, безусловно, не могут быть платой за прощение. И я вообще не думаю, что твоя мать рассчитывала его купить.

Каролина грустно улыбнулась.

– Наверное, ты прав.

– В любом случае, – отозвался Минхо, – тебе не нужно принимать никакого решения прямо сейчас. Ты правильно сделала, что приехала. Пока ты здесь, никто ни о чем не станет тебя расспрашивать, так что будет время привести свои мысли в порядок. Завтра вместе поедем в аэропорт, и я покажу тебе офис. И очень сомневаюсь, что твоя мать станет искать тебя в Инчхоне.

Каролина, сама того не желая, засмеялась, обводя взглядом городской пейзаж Сеула, открывавшийся их взорам.

– Я тоже в этом сомневаюсь.

Минхо откинулся назад, к изголовью своего лежака, скосив на нее взгляд. Он казался теперь несколько менее напряженным, возможно благодаря ее смеху.

– А еще можем вместе пообедать, если захочешь, ведь теперь мы с тобой работаем в одном аэропорту, – предложил он. – И могу сводить тебя на участок земли, принадлежавший когда-то моему дедушке, он там недалеко. Надеюсь, тебе там понравится. Мне самому прогулка туда всегда помогала привести в порядок свои мысли.

Может, в этом и заключается суть того, что у тебя есть родственная душа, подумала Каролина. Когда можно с этим человеком поговорить, причем лично, о чем-то таком жизненном, таком важном и таком переворачивающем душу, как ее чувства к матери, когда тебе не нужно ни долгих слов, ни лишнего притворства. Открыть душу, быть понятой – так просто и так умиротворяюще.

– Мне бы очень хотелось побывать на земле твоего дедушки, – просто сказала она.

МИНХО

– Ради одного этого обеда – и то стоило бы лететь сюда четырнадцать с половиной часов, – заметила Каролина, поднося ко рту очередную порцию жареного тофу, а потом – свинины под остром соусом. – Могу тебя заверить: такой вкуснятины в «Джоне Кеннеди» не найти. И еду на вынос так красиво не упаковывают.

Она удобно устроилась на каменной ограде, вытянув ноги. Опасения Минхо насчет того, что Каролина не привыкла к сельской местности, не оправдались: она прекрасно чувствовала себя в почти первозданном месте. Как будто они сейчас не на полузаброшенном участке деда Минхо, а обедают в одном из кафе аэропорта. Сюда они приехали на мотоцикле Ыну, одолженном им еще утром, чтобы было проще добраться до аэропорта.

Каролина приспосабливалась ко всему с поразительной легкостью. К мотоциклу, к местной кухне, к аэропорту, к его друзьям, к самому Минхо. Она еще и суток здесь не провела, но уже можно было подумать, что ее родина – не Соединенные Штаты, а Южная Корея.