Давно, еще до начала периода «синего Боуи», под конец лета я регулярно ездил с мамой в торговый центр за новой одеждой. Мы ходили по залам, отделанным белой плиткой, и я ворчал, что ненавижу торговые центры: напористых продавцов с хорошо подвешенными языками, запах столовки, весь этот синтетический потребительский рай, – и мама пожимала плечами, как будто она согласна, но что уж тут поделаешь. «Просто представь, что ты тут живешь», – однажды предложила она.

Я помню, как посмотрел по сторонам, воображая витрины в темноте после закрытия, когда там уже никого нет, и обнаружил, что обладаю потрясающей способностью романтизировать даже самые неподходящие места, всего лишь представляя их своим домом.

«Просто представь, что ты тут живешь».

Я мысленно блуждал по торговым залам, и лунный свет, проникающий через окна, окрашивал белые плитки голубым; вокруг никого, все продавцы спят в своих кроватях, и, хотя здесь темно, пусто и слегка неуютно, это мой дом.

Представьте, как живется в таком месте.

Вот там я и жил.

– Ной, – говорит Ротор, но ноги у меня уже в норме, и с меня хватит этой комнаты.

Теперь я на площадке перед лестницей, вниз по ступенькам, я почти успеваю открыть наружную дверь, но тут слышу шорох в гостиной: там горит лампа в углу, и Сара только что проснулась. Она зевает и потягивается, сидя на диване, словно говоря: «Когда по-настоящему устанешь, проще рухнуть на диван в гостиной, чем ползти по ступенькам в спальню».

Тут она улыбается мне, слегка наклонив голову:

– Ной-без-р, правильно я запомнила?

Кошка Найки прыгает ей на колени, и страх, кипящий у меня внутри, достигает критической отметки.

– Ной, подожди. – Голос Ротора с лестницы пугает своей нормальностью. – Вернись, давай обсудим.

Еще один взгляд на Сару – и я за дверью, пересекаю двор, бегу по Пидмонт-драйв. Солнце только начинает подниматься, Курт по соседству приветственно поднимает дымящуюся кружку кофе.

– Доброе утро, – говорит он, будто весь мир в полном порядке.

Длинношерстный колли Эйбрахам у его ног коротко гавкает, и мне кажется, что я всю ночь читал фразу, в которой этот лай ставит точку: «Три последних месяца моей жизни стерты навсегда».

87. самое точное слово

87. самое точное слово