– Странно, – отвечает Максин, рассматривая вырезку. – Леди Холт на фото стоит совсем рядом, и муж при ней, а их ребенка держит чужая женщина.

– Вот и я об этом!

– С другой стороны – разве не так оно и бывает в высшем обществе?

– Это ведь ненормально, Максин.

Она снова бросает взгляд на снимок. И Холты, и няня улыбаются, однако их глаза остаются холодными. Качество фотографии плохое, изображение зернистое, и все же заметно, что в отношениях маленькой группы куда больше взаимного недоверия, чем теплоты.

– А ты прав, – соглашается девушка.

– Нам нужно покопаться в прошлом этой няни, а на следующей неделе побеседовать с ней с глазу на глаз.

Теперь у него имеется настоящее фото Джин Палмер как раз накануне побега из дома – взял у ее тетки. Отличное дополнение к реконструкции черепа! Джин на фотографии значительно моложе, чем на момент смерти. В ее глазах пляшут огоньки, девушка весела и полна жизни. Сразу можно догадаться, каким человеком она была, и, возможно, снимок поможет пробудить чью-то память.

Джо

Джо

Вторжение Руби выводит меня из задумчивости. Испытывая к себе отвращение, быстро стираю макияж и запихиваю влажные салфетки в карман.

– Мам? – окликает меня дочь.

Видимо, далеко не ушла, так и стояла в коридоре.

– Что?

– Что ты делаешь?

– Хотела кое-что забрать у Ханны. Спустись на первый этаж, я сейчас подойду.

– Она уже дома!

На миг застываю в нерешительности: то ли взять портсигар, то ли оставить… Положить в карман и знать, что с ним точно ничего не случится, или сунуть в ящик и сделать вид, что не заглядывала в чужую спальню? Принимаю решение: пусть будет у меня. Слишком ценная вещь, потерять ее нельзя. В конце концов, портсигар принадлежит нам, а вовсе не Ханне.

Руби ждет меня на лестничной площадке, и я дрожащими руками запираю дверь. С черной лестницы доносится эхо четких шагов. Мне не хотелось бы сталкиваться с Ханной лицом к лицу здесь и сейчас. Во всяком случае, не в присутствии дочери, к тому же я не успела придумать правдоподобную версию и не смогу объяснить, что делаю в мезонине.

Прижав палец к губам, маню Руби за собой, и мы бежим по коридору в противоположную от черной лестницы сторону. Открываю дверь в крошечную комнатку, забитую всякой всячиной под матерчатыми чехлами. Я узнаю очертания дорогих моему сердцу вещей: здесь и кукольный домик, и трехколесный велосипед.