«Настоящее колдовство, – говорила няня, нанося на мои щеки пудру. – Макияж превращает тебя в человека, которым ты желаешь стать, заставляет людей воспринимать тебя так, как нужно тебе». Ее слова меня буквально опьяняли.

Открываю один из ящичков туалетного столика. Ага, аккуратно разложенная косметика, как и ожидалось. Я сегодня без макияжа, поэтому беру карандаш для губ и тщательно наношу по контуру тонкую линию роскошного темно-красного оттенка. Тот самый цвет, который я так любила в детстве… Подкрашиваю губы помадой, и она ложится тяжелым слоем. Бережно выравниваю ее кисточкой, стараясь не выходить за контуры. Еще помню уроки Ханны.

Изучаю свое отражение. Теперь очередь подводки для глаз. Мне не следует заниматься макияжем в чужой спальне, однако я легко справляюсь с угрызениями совести: внутренний голос приказывает продолжать. Хочу хоть на несколько минут восстановить в памяти те ощущения, что испытывала до ухода любимой няни. Что же тут плохого?

Пытаюсь в точности вспомнить порядок действий Ханны. Рисую черные стрелки по краю верхнего века и делаю легкий изгиб к углу глаза.

«Тебе следует подкрашивать ресницы, – звучит в голове голос няни, – уж слишком они у тебя редкие. Руку держим уверенно. Вот так, один слой, затем другой, в этом вся хитрость. Подними глазки вверх». Я задерживала дыхание, а глаза распахивала как можно шире, пытаясь не моргать.

Достаю черную тушь из ящичка и наношу ее легкими взмахами. Готово: теперь мои ресницы длинные и густые.

Вновь гляжу в зеркало. Какая все-таки бледная у меня кожа…

«Можно немного пощипать щеки, чтобы придать им цвет, – советовала Ханна. – Но лучше воспользоваться румянами».

Нанеся последние штрихи, няня обычно отходила на шаг и оценивала свою работу. «Ну вот! – говорила она. – Что за прекрасная куколка! Маленькая куколка Ханны…»

Роюсь в ящичке в поисках румян, однако не нахожу и открываю второй. На полпути он застревает. Качаю его из стороны в сторону. Бесполезно. Дергаю на себя – нет, заклинило намертво.

Запускаю руку в щель. Не очень удобно – моя кисть под таким углом не сгибается. Ощупываю дно кончиками пальцев и натыкаюсь на предмет, не дающий ящику открыться. Знакомый предмет… Изо всех сил проталкиваю руку дальше, сдирая кожу на тыльной стороне ладони. Мне больно, но моя решимость вытащить находку растет. Не обращая внимания на боль, поворачиваю кисть под разными углами и наконец обхватываю предмет пальцами.

Я знаю, что именно нащупала в туалетном столике Ханны. Но… это невозможно!

Осторожно ощупываю находку, надеясь, что ошиблась, однако ошибка исключена. Включается мышечная память: я помню, как взять этот предмет, чтобы он удобно лег в руку.