Я отыскал Уильямсона в Мидл-Темпл. Он обедал с мистером Робартсом, человеком, с которым нередко встречался по частным делам. Он извинился перед хозяином и вышел в коридор.

Уильямсон подвел меня к глубокой оконной нише, где мы могли разговаривать так, чтобы нас не услышали и не увидели. Мне кажется, мой отчет был вполне вменяем. Я рассчитал дозу с большой осторожностью: я верил, что в умеренном количестве аптекарское снадобье обостряло мои умственные способности и притупляло боль до уровня, когда она была почти выносима.

– Сэр, сегодня утром я вспомнил два факта, которые ускользнули из моей памяти. Во-первых, имя Громвеля – Люциус. Во-вторых, Челлинг сказал мне, что один из его одноклассников – камергер королевской спальни. Наверняка это Лимбери.

Уильямсон нахмурился:

– И что?

– Мы полагали, что буква «Л» под стихотворением, обращенным к Селии, означает Лимбери. Но, возможно, это первая буква имени Люциус. А два человека, которые учились в одной школе, вполне могут иметь схожий почерк. В случае с Громвелем и Лимбери это так и есть – я только что проверил. И еще сегодня я узнал, что Громвеля укусила в руку собака, что может его связывать с раненым псом у дома мертвой служанки в Ламбете. Собака с колотой раной в боку.

– Что вы хотите этим сказать? – промолвил Уильямсон. – Что это Громвель преступник в этом деле? Что это он был любовником госпожи Хэмпни?

– Почему бы и нет, сэр? Он лучше подходит для этой роли. Волне разумно для Лимбери держаться подальше от госпожи Хэмпни. Конечно, Громвель действовал по его указке, хотя, думаю, он был не прочь на ней жениться, если бы у него вышло. Убить сразу двух зайцев. Как-никак у нее были деньги, а ему они были нужны.

– А потом убил ее, когда она отказалась делать, как он велел, а потом убил Челлинга, когда тот стал угрожать, что разоблачит его. И служанку в Ламбете тоже, – возможно, она пыталась выудить у него деньги, так как знала, что он любовник ее хозяйки. Стихотворение может служить доказательством этого. – Уильямсон замолчал, задумавшись. – Возможно, вы правы, но какой толк мне от этого? Вы не предоставили ничего такого, что милорд Арлингтон мог бы предъявить королю. У Чиффинча сильное положение, сильнее, чем у кого бы то ни было, поскольку он посвящен в секреты короля. Если я хочу ему навредить, свидетельства против него должны быть прочными как сталь.

Я ожидал похвалы от Уильямсона. Мне следовало знать, что подобные надежды почти всегда напрасны. Кроме того, люди, которые посвящают свою жизнь этому странному, извращенному миру Уайтхолла, не такие, как мы, обыкновенные люди. Они живут по иным правилам. Уильямсону не так важно было найти убийцу, как собрать боеприпасы для нападения на Чиффинча.