Оглядываясь назад, она понимает, что у нее была единственная реальная возможность изменить свою жизнь к лучшему.

– Здесь, в Рочестере, я зашла в бутик украсть что-нибудь, чтобы купить еды, и упала в обморок от голода. Владельцем бутика был сорокадвухлетний музыкант. Он не сдал меня в полицию, не выдвинул обвинений. Случилось так, мы полюбили друг друга и начали жить вместе. О боже, это был прекрасный, милейший, порядочный человек. Он научил меня тому, что чернокожие мужчины необязательно должны быть сутенерами, придурками или бить тебя. Он научил меня самоуважению. Мы поженились в 1975 году, в понедельник, а в следующие выходные поехали в мотель и отправились купаться. Там он утонул. Сердечный приступ.

Я вернулась в Детройт и упала в сугроб. «Боже, дай мне умереть», – молилась я. Я крепко подсела на наркотики и снова вышла на улицу. Отец начал приставать ко мне, но я уже не была ребенком. Я выхватила нож и сказала, что отрежу ему член. Позже он умирал в хосписе в Детройте, и у него хватило наглости попросить у меня прощения. Я сказала ему искать отпущения грехов в другом месте. У него были опухоли, и он сильно страдал. Ничего, получил по заслугам. Потом я снова вернулась в Рочестер – на улицу.

Когда начались серийные убийства, один из ее сыновей отбывал тюремный срок за нападение и кражу в особо крупном размере, а другой жил с родственниками в Детройте и посещал среднюю школу.

– У моего старшего мальчика уже есть свой ребенок, – с гордостью сказала она. – Я – бабушка.

Она жила в маленькой квартирке в самом мрачном районе города, платила за аренду, изредка принимала клиентов и жила на небольшое пособие, которое выплачивал ей какой-то старичок, сумевший достичь оргазма, когда она купала его, словно младенца, а также на ежемесячную выплату по инвалидности из-за астмы, эпилепсии и ревматоидного артрита, который превратил ее руку в подобие клешни.

7. Джо Энн Ван Ностранд

Копы совершили ошибку, установив за нами слежку. Девушкам приходилось таиться, хитрить, прятаться на боковых улочках и в темных переулках, где полицейские не могли за ними наблюдать. Они обещали не арестовывать нас, но разве им можно верить? Среди копов встречались полные ублюдки, которые общались с нами так: «Эй, сучка, убирайся с улицы» или «Эй, свинья, тащи сюда свою толстую задницу!» Меня остановили на Лайелл-авеню и говорят:

– Эй, шмара, сделай так, чтобы я тебя здесь не видел. Вали отсюда на хер, забыла, где Лейк-авеню?

Я иду на Лейк, а меня оттуда гонят обратно на Лайелл. Что ж такое!