– Да.
– Можете потерпеть, пока мы закончим? Это нелегко. Должен вам сказать, что я пытаюсь сделать. Я хочу лучше вас узнать. Получить ответ на вопрос – почему? Кто вы такой? Если делать это так, как делаю я, время от времени вам будет неприятно. Вас это будет расстраивать.
Он вставил в диктофон новую кассету и продолжил.
– Я задаюсь вопросом, была ли какая-то связь между всеми умершими девушками и Карен Хилл, а также другими, теми, что были в вашей жизни раньше. Полагаю, такая связь явно есть.
Шоукросс рассказал, что в тюрьме чувствовал себя как будто прокаженным из-за убийства Хилл, а доктор вспомнил, что читал в более ранних отчетах о его отношении к убийству Джека – усталом равнодушии («Это был просто несчастный случай») – и совсем другом к смерти маленькой девочке – сожалении.
– Что ж, – сказал Краус, пытаясь связать воедино некоторые нити, – думаю, все же тут есть связь между Карен и погибшими женщинами. Они напоминают вам о вашей сестре, и они напоминают вам о вашей матери. Сегодня, когда мы говорили о вашей матери и ваших чувствах к ней, мы вызвали у вас множество эмоций. Я впервые вижу настолько их много.
Он перешел к серии вопросов о фобиях. Шоукросс ответил, что нет, он не чувствовал себя некомфортно ни в толпе, ни в лифтах, ни в самолетах. Он также никогда не чувствовал угрозы со стороны окружающих.
– Все говорят о том, что в городе есть опасные, неблагополучные районы. Я ездил там на велосипеде без каких-то проблем. Я беру за правило здороваться с людьми.
Вместе с тем он признал, что испытывает сильную потребность держать все под контролем.
– Когда я был с Роуз, и она… ну, говорила, мол, давай пойдем сюда, я отвечал, что нет, мы пойдем
Краус снова заговорил о его матери, и Шоукросс сказал:
– Думаю, в этом и заключаются все мои проблемы.