– Скажи ей, – повторяет Винченцо, – что она не должна сдаваться. Она полна такой ярости – furore, понимаешь?

Лизетта улыбается, вспоминая Нино и его собственный гнев на весь мир.

– Sì, я понимаю.

– Она ждала ребенка. – В его бледных, пожелтевших глазах появляются слезы.

Она откладывает карандаш и берет его за руку при этих словах, которые он так часто повторяет, как молитву.

– Мне нужно, чтобы она знала, что я жив, да? Какой хорошей матерью она, должно быть, стала…

Лизетта кивает, изо всех сил стараясь сдержать слезы – и правду – на своих глазах.

– Да, Винченцо, ради этого стоит жить, за это стоит бороться.

Когда он заканчивает диктовать, она дает ему листок бумаги на подпись – «С любовью, Дэвид» – и только тогда узнает его настоящее имя. Забирая у него листок, она складывает его, и он дает ей адрес, который она должна написать на обратной стороне, – место в Англии под названием Скиллертон-Холл. Затем, как только он произносит последние слова, он отворачивается от нее и снова погружается в глубокий сон. Сон такой глубокий, что она беспокоится, как бы он скоро не превратился во что-то другое.

Она прячет бумажку в потайной шов юбки и направляется на кухню. Она приготовит сытный суп для всех мужчин, которые, возможно, вернутся в этот вечер. Стоя там и нарезая кабачки и картофель, она говорит себе, что однажды у них с Нино будет собственный дом и дети, и она будет готовить для них, а это ужасное время останется только воспоминанием. В конце концов, насколько сильно может ранить любое воспоминание по сравнению с этим?

Поставив суп вариться на дровяную плиту, она садится за кухонный стол в угасающем зимнем свете, достает письмо из потайного кармана и перечитывает его еще раз.

Моя дорогая Вивьен!

Я всем сердцем надеюсь, что это письмо дойдет до тебя. Я был в лагерях в Северной Африке, весь прошлый год провел в Италии, и охранники – фашисты, работающие на нацистов, – забирали наши письма, и одному Богу известно, что с ними происходило. Но сейчас я с хорошими людьми и знаю, что они передадут тебе весточку. Пожалуйста, знай, что я в полном порядке и буду становиться только сильнее, находясь в безопасности, так что ты не должна беспокоиться обо мне. Я улыбаюсь, любовь моя, потому что ты никогда не была из тех, кто беспокоится.