– Пап. – Я повернулась к нему. – Это просто соучастие в побеге. За такое несовершеннолетних в тюрьму не сажают.

Он сделал вид, что нахмурился, но глаза улыбались. Я обняла его.

– В случае чего скажешь, что не знал.

– А я и не знаю. – Он обнял меня в ответ, и мы какое-то время так стояли, пока я не сообразила, что опаздываю.

В костюм Деда Мороза Лёха переоделся еще дома и всю дорогу в метро поздравлял пассажиров с наступающим Новым годом. Типа: «Хо-хо-хо! С праздничком! А кто это у нас такой симпатичный? Ну-ка, расскажи дедушке, как тебя зовут и был ли ты в этом году послушным мальчиком?»

Конфетами и мандаринами закупились возле метро, сразу набив ими Лёхин мешок, а переодевались в машине у Якушина, поджидавшего во дворах рядом с больницей.

Для роли Лихо Настя сделала мне начес, и Петров запереживал, что обратно из психдома меня уже не выпустят. Но, судя по тому, как дело пошло дальше, оставить там могли нас всех.

В больнице были приемные часы, и через открытую калитку проходило много людей.

Лёха тут же сунулся к двум немолодым женщинам со своим «хо-хо-хо!», а потом, недолго думая, громким басовитым голосом затянул:

И Петров, жизнерадостно подхватив его настрой, заскакал рядом оленьими прыжками:

– Прекратите! – перепугалась я. – Нам не нужно привлекать лишнее внимание.

звонко поддержала их Настя.

После чего они все вместе прокричали отрепетированным хором:

В окнах корпусов показались люди. Они махали нам руками, кто-то прокричал в форточку: «Дед Мороз, давай к нам!»

– Хватит! – предприняла я еще одну попытку остановить их. – Это не просто какой-то прикол или розыгрыш. И не ваш утренник. Сейчас все очень важно и серьезно.

Петров навел на меня камеру.

– Тебе не остановить нас, Лихо из темного леса! Новый год обязательно должен наступить и в психбольнице тоже!

Настя прикрыла ему рот ладошкой: