Глава 27

Глава 27

По-прежнему ничего не соображая, я вытряхнула содержимое сумки на кровать. Серые джинсы скинни, пушистый бежевый свитер с высоким горлом, теплая клетчатая пижама, толстовка, две футболки, нижнее белье, носки, косметичка, заколки, бумажные платки, зубная щетка и даже несколько учебников. Кто-то очень постарался, собирая меня. И он отлично знал, где у меня что лежит, отыскал даже вязаную шапку с шарфом, которые я не носила уже года два. Я недоуменно застыла, глядя на вещи. В кино в таких случаях у людей обычно начинается истерика, они бьются в двери с криками «Выпустите меня!» или рыдают. У меня же случился ступор. Я стояла, уставившись на свое барахло, бесконечно долго. В голове ни единой мысли – абсолютная пустота, словно компьютер, перегруженный многозадачностью, внезапно выдал «синий экран». И лишь когда процессор перезагрузился, я постепенно отвисла и присела на край кровати. Должно быть, это место для принудительного лечения, и, скорее всего, психических заболеваний. Судя по всему, Кощей посчитал, что у меня съехала крыша. Однако его-то я с этим почти не доставала, только просила узнать, кто на самом деле в колодце.

Да, мы поругались, но, если бы за каждый семейный скандал людей отправляли в психушку, весь мир превратился бы сумасшедший дом. И потом, Кощей был болен, а я хоть как-то, но все же помогала ему. Ходила в магазин, готовила еду, и в обычные дни мы довольно сносно общались. Было ли еще что-то, о чем я не знала и не догадывалась? Возможно, он искал в этом выгоду? Кто-то предложил ему за меня огромный выкуп или он решил сдать меня на органы?

В моем положении подходил любой, пусть и ужасный, но объяснимый вариант. И все же я отправилась в «Пуговицы» не из-за Кощея, а по просьбе Тамары Андреевны. Выходит, директриса тоже в теме. Скорее всего, именно она это и организовала. Она знала про «Пуговицы», имела здесь контакты и эту внезапную поездку на похороны тоже придумала нарочно.

«Только ничего не бойся», – сказал Женечка, когда я уходила. Он был в курсе, что меня здесь оставят. Не я сопровождала его, а Женечка привез меня сюда. Чем же я помешала Тамаре? Тем, что узнала про незаконное усыновление? Но теперь, когда Лидия Михайловна и Надя мертвы, какое это имело значение? Даже разболтай я кому-нибудь об этом, доказательств у меня нет. И ни у кого не было, при всем желании я не смогла бы воспользоваться этой информацией.

В последний раз мы поругались с Кощеем из-за моего звонка в полицию и просьбы узнать, жива ли Надя. Он разозлился. Говорил, чтобы не лезла. Но я пригрозила, что схожу в отделение, и лишь тогда он пообещал что-то сделать. Поразительно. Раньше мне подобное и в голову не приходило. Я успела заподозрить кого только можно. О Кощее я тоже думала, но совсем не то, что надо.