Добрались до Капрезе, где родился Микеланджело. Церковь Св. Иоанна Крестителя XIII века, здесь он был крещен. Пока N по моей просьбе фотографировал меня у церковного портала, подъехал маленький автобус, из которого вывалились десятка полтора душевнобольных. Взрослые, суетливые, торжественные. Расположились для группового фото на церковных ступенях. Женщина за сорок с большой прижатой к груди тряпичной куклой с резиновой головой (из тех, что находят на русских дачных чердаках) в сильном волнении приглаживала свободной рукой короткую стрижку и привставала на цыпочках, стараясь попасть в кадр. Другая молодая женщина по подсказке воспитателя или врача попробовала было примоститься на корточках на переднем плане: хотела сделать это залихватски, но потеряла равновесие и плюхнулась на попу. Душераздирающее зрелище. Но ведь их возят!

В здешних стремительных сумерках добрались до Ангьяри. Краше я ничего не видел, впрочем, так здесь кажется постоянно. Я, представитель цивилизации садоводческих товариществ, по собственному опыту знающий, каково это – проложить через шесть соток дорожку из песчаника, о которую бы не спотыкалась тачка, постоянно прикидываю затраты труда на эти горные городки-соты, на искусственные террасы под поля и т. п. И все это дело рук народа с самой праздничной и легкомысленной репутацией!

Закат, грязно-желтые изумительные дома с затворенными ставнями, камень-камень-камень, рябой, в крапинку, замечательно пестрый. Ткнулись на центральной площади в одно заведение, в другое – только паста и пицца. А нам охота чего посущественней. Поднялись на уличный марш и нашли открытый разлатый ресторан прямо в сквере. Взяли по тарелке мяса с грибами, по помидорному салату, пива. За соседним столиком местные жирные тетки тихо-мирно глушили красное вино. Удивляет, что могут сидеть два молодых мужика, в трениках, с трехдневной щетиной, вполне понятного вида, и вдумчиво есть, уговаривая под обильную закусь… 0,7 минералки.

Уже в темноте на ночь глядя заехали в Читта-ди-Кастелло, поскольку прослышали про тамошнюю ярмарку (или фестиваль, по-здешнему). Там дело шло к концу, но еще было на что попялиться. Ремесленники в средневековых национальных костюмах вращали гончарные круги, плели корзины, красили шерсть, варили мыло, ковали ножи, плели кружева, готовили допотопным образом всякую еду. Даже проститутки сидели на ступеньках под вывеской Вассо е Venere в старинных одеяниях. Потом, с хохотом задирая прохожих, под барабанный бой прошла по ночным улицам процессия в масках и на ходулях с двумя оторви и брось девками во главе. Толпа, но никакого страха не испытываешь – в воздухе веселое легкомыслие. Я вспомнил, как стал свидетелем празднования “Алых парусов” в Петербурге – специального торжества для выпускников. Все живое прячется, город на целую белую ночь отдается на милость пьяных орд.