В своем дневнике Йохансен 11 февраля заметил, что Амундсен

столкнулся с проблемами в своей упряжке… в итоге ему пришлось снять штаны из оленьего меха и идти на лыжах в рубашке и кальсонах. Температура была 12 градусов ниже нуля. Здесь каждый так может, холода не чувствуешь.

Под «рубашкой и кальсонами» подразумевалось белье из оленьей кожи. Они путешествовали в одежде нетсиликов, сшитой из меха северного оленя, и поняли, что идти полностью одетыми слишком жарко. Таким был еще один урок Северо-Западного прохода: теперь Амундсен отлично знал, как одеваться в холод – кроме одной важной вещи.

По словам Йохансена,

заказанные в Христиании ботинки, от которых ожидали многого, оказались не приспособлены к использованию в холодную погоду. Мы с Преструдом натерли ими ноги. И сегодня вечером мне пришлось вместо них обуть камикки [эскимосские сапоги из тюленьей кожи].

На самом деле это была беда. Ботинки – всегда слабое звено в лыжном спорте или полярном путешествии – и сейчас стали сущим наказанием. Их нужно было заменить, ведь предстояло еще много испытаний.

По сравнению с этим печальным открытием становились несущественными все остальные проблемы, возникшие в походе. Например, для того, чтобы разбить лагерь вечером и все снова сложить утром, требовалось тратить ежедневно по четыре часа. «Канитель», – ворчал Амундсен. К тому же теодолит оказался поврежденным, поэтому они не могли проводить астрономические наблюдения и вынуждены были полагаться на навигационное счисление.

14 февраля норвежцы достигли своей цели – 80° южной широты, насколько они могли судить. Заложив склад, они немедленно развернулись и с почти пустыми санями помчались назад. Теперь важной задачей было правильно разметить путь. Прочитав отчеты Скотта и Шеклтона, Амундсен понял, что они использовали очень ненадежные указатели. Стремясь избежать их ошибок, на обратном пути он каждые восемь миль устанавливал бамбуковые шесты с пронумерованными черными флажками. Но это все равно оказалось слишком большим расстоянием: собаки могли сбиться с пути. И тогда Амундсен использовал гениальную уловку: каждую четверть мили он закапывал в снег вяленую рыбу (входившую в рацион собак) или часть ее упаковки – попеременно.