Другими словами, Скотт надеялся хоть на какую-то иллюзию победы. Он еще не совсем понял, что возвращение станет схваткой со смертью, но четко осознал, что время терять нельзя.

В пять часов утра они снова были на улице. Закончив свои наблюдения и обработав результаты, Боуэрс и Скотт решили, что находятся примерно в трех милях от полюса. Посмотрев в направлении, на которое указывали расчеты, Боуэрс заметил палатку Амундсена, стоявшую в двух милях от них. Они впряглись в сани, дошли до нее и обнаружили норвежский флаг с вымпелом «Фрама», развевавшиеся в высоте. Но с шоком, который вызвал первый черный обрывок материи, это сравниться уже не могло.

Скотта восхитил четкий силуэт палатки.

Внутри он обнаружил письмо Амундсена к королю Хаакону VII и к себе самому:

Уважаемый капитан Скотт,

поскольку Вы, вероятно, первым после нас окажетесь в этом месте, я прошу Вас, пожалуйста, передайте это письмо королю Хаакону VII. Если Вы сможете использовать что-то из вещей, оставленных в палатке, пожалуйста, не стесняйтесь делать это. Я от души желаю Вам безопасного возвращения.

Искренне Ваш, Руаль Амундсен

«Я озадачен этим письмом», – заметил Скотт в своем дневнике. И данная запись красноречиво говорит о состоянии его ума. Он даже не понял, что Амундсен на всякий случай принял меры предосторожности. Скорее всего, он подозревал тайную попытку унизить его. И в результате всего одним движением, по словам Раймонда Пристли, Скотт «был разжалован в почтальоны».

Оставленные Амундсеном вещи пришлись кстати: Боуэрс обрадовался паре рукавиц из оленьего меха, которые заменили его старые, собачьи, потерянные несколько дней назад. «Было похоже, что норвежская партия ожидала более холодной погоды… и не столкнулась с ней, – отметил Скотт в своем дневнике, изучив предметы меховой одежды, аккуратно сложенные на полу палатки. – Этого нельзя было понять из утрированного отчета Шеклтона». Увы, но даже здесь Скотт до последнего продолжал борьбу с невидимым соперником.