— Сделай брение и залепи мне глаза.

Я колебался, и он ткнул рукой в мою сторону:

— Делай, что сказано!

Я развел водой глину и залепил Мирддину глаза, как он попросил, потом, оторвав край от рубахи, замотал поверх глины полотном. Мирддин ощупал повязку и похвалил работу.

Так началось наше медленное возвращение в мир живых — слепой Мирддин, прямой и безмолвный, высился в седле, а мы с Гвальхмаи по очереди вели в поводу его лошадь.

ГЛАВА 8

Т

ремя днями позже, когда наш скудный провиант был на исходе,

мы выехали из Ллионесса. Я не оглядывался. Этот скорбный

край оставил черную отметину в моей душе.

Мирддин все это время ни с кем не разговаривал. Он сидел в седле,

расправив плечи, с завязанными глазами, рот его вновь и вновь криви-

ла гримаса боли — или омерзения.

Мы ехали день и ночь, а когда наконец остановились отдохнуть,